— Стала. Ты получила печать, — ответил Дугхалл.

Он показал на серебряные иглы, лежавшие возле занды, когда они приступили к совершению обряда. Теперь они были искорежены и изогнуты до неузнаваемости.

— Соколы оставили на твоем теле серебряную отметину. Местоположение печати у каждого разное, но сами отметины одинаковы.

Вспомнив о боли в ноге, Кейт спросила:

— А теперь мне можно сесть?

— Теперь можно.

Кейт с облегчением переменила позу и, скрестив ноги, принялась рассматривать место над правой ступней. Отметина на коже была синего цвета, глубокая и четкая. В круге размером с ноготь большого пальца ноги она увидела изображение сокола. Пернатый хищник падал вниз с раскрытым клювом и распростертыми крыльями, выставив вперед когти, чтобы не упустить добычу.

Изогнув ногу, Кейт показала дяде полученную метку. Бросив на нее короткий взгляд, Дугхалл негромко ругнулся, а после внезапно расхохотался. Стянув с себя рубашку, он поднял левую руку и повернулся к ней боком. Кейт увидела небольшой синий кружок, в котором сидел на ветви, стискивая ее своими когтями, изображенный сбоку сокол.

— Вот печать, которой отмечен каждый Сокол. У тебя другая — значит, Соколы признали, что ты не такая, как все они. Так сказать, новая разновидность.

— И к какой же разновидности Соколов я теперь принадлежу?

— Этого я не знаю.

— Но зачем нужна такая отметина? — спросила Кейт. — Ведь по ней врагам легко опознать Сокола и приговорить к казни. А если учесть, что мы можем ощущать друг друга внутри этого… — Она так и не сумела подыскать подходящее слово для моря душ, в котором она побывала.

— Соколы называют это ша-оббея, Наша Душа.

— Тогда… зачем тогда нужна эта отметина, раз мы можем соприкоснуться друг с другом через ша-оббею?

— По нескольким причинам. Во-первых, большинство Соколов не умеют выделить одну единственную нужную им душу внутри ша-оббеи. Во-вторых, даже те Соколы, которые способны на это, почти всегда вынуждены прятаться внутри экрана, чтобы не подвергнуться внезапному магическому нападению. Даже когда мы встречаемся — и в этом случае особенно, — мы не смеем погрузиться в ша-оббею, ибо эта опасность неразлучна с нами. А отметина… скажи, ты чувствуешь сейчас жжение в ноге?

— Да.

— Это потому, что рядом с тобой находится другой Сокол. Отметина не слишком чувствительна, жжение не становится сильнее, когда ты приближаешься к Соколу, и не ослабевает, когда ты удаляешься от него. Оно либо есть, либо его нет, и все равно оно всегда казалось мне слишком сильным. В моей жизни бывали времена, когда я, находясь в городе, месяцами ощущал присутствие другого Сокола и искал его — но без всякого успеха. Возможно, мы жили на одной и той же улице, в одном и том же квартале, но наши пути так и не пересеклись.

— Выходит, у нас нет способа безопасно связаться друг с другом?

— Почему же, есть. Эти способы достаточно неудобны, но в условиях крайней опасности, когда щит нельзя опустить, работают достаточно хорошо. Надпись, нацарапанная на углу общественного здания, глашатай, нанятый, чтобы отыскать потерянную любовницу, и повторяющий в своих криках кодовую фразу «я сгораю по тебе». И в любом случае при встрече мы приветствуем друг друга особыми словами. Обычно этого хватает. В случае сомнения можно показать друг другу отметины.

— Все достаточно просто, — подытожила Кейт. — И по-моему, печать на теле несложно подделать.

— Поднеси свою ступню к моей руке.

— Что?

— Поднеси свою ступню к моей руке.

Кейт вытянула ногу по направлению к знаку на теле Дугхалла.