– Так странно, что ты здесь.

– У тебя больной вид, – сказала Рут. – Ты слишком худая, и глаза словно подбитые.

– Я…

Официантка поставила заказ на стол, помешав Вэл договорить. Радуясь возможности отвлечься, Вэл ткнула в свой напиток толстой синей соломинкой, а потом откусила большой кусок липкой тапиоки и глотнула сладкого чая с молоком. Вэл делала все очень медленно. Руки и ноги у нее отяжелели, и даже жевать тапиоку было утомительно.

– Я знаю, ты собиралась сказать, что все в полном порядке, – произнесла Рут. – Только скажи мне, что ты правда меня не возненавидела.

Вэл почувствовала, как что‑то у нее внутри дрогнуло, и наконец смогла начать объяснение.

– Я больше не злюсь. Но чувствую себя такой доверчивой дурой, а мать… Я просто не могу вернуться. По крайней мере пока. И не пытайся меня уговорить.

– А когда? – спросила Рут. – Где ты живешь?

Вэл молча покачала головой и положила в рот еще кусок тоста. Еда таяла у нее во рту, исчезала раньше, чем она успевала понять, что съела ее. За столиком рядом компания нарядных девчонок взорвалась смехом. Два индонезийца оглянулись на них с раздражением.

– Так как ты назвала паренька? – спросила Вэл.

– Что?

– Нашего мучного младенчика. От которого я сбежала и оставила без алиментов.

Рут улыбнулась.

– Себастьяном. Нравится?

Вэл кивнула.

– Ну а вот что тебе, наверное, не понравится, – сказала Рут. – Я не вернусь домой, если ты не поедешь со мной.

Как Вэл ни старалась, ей не удалось уговорить Рут уехать. Решив наконец, что на Рут подействует вид их жилища, Вэл привела ее на заброшенную платформу. В присутствии подруги Вэл снова ощутила зловоние пота и мочи, горелую сладость наркотика, заметила кости животных на рельсах и горы одежды, которые никто не убирал, потому что они кишели насекомыми. Лолли разложила свои принадлежности и начала вытряхивать янтарный порошок в ложку. Дэйв уже был на взлете: дым от его сигареты изображал персонажей мультиков, которые гонялись друг за другом с кувалдами.

– Ты меня разыгрываешь, – сказал Луис. – Попробую загадать. Еще одна бездомная кошка, которую Лолли сбросит на рельсы.

Рут растерянно оглядывалась по сторонам.

– В‑вэл? – Голос Рут задрожал.

– Это моя лучшая подруга Рут, – сказала Вэл и поняла, как по‑детски это звучит. – Она приехала меня искать.

– А я думал, что твои лучшие друзья – это мы.

Дэйв нагло ухмыльнулся, и Вэл пожалела, что позволила ему к себе прикасаться и думать, будто у него есть над ней какая‑то власть.

– Мы все лучшие друзья, – заявила Лолли, бросив на него сердитый взгляд, и закинула одну ногу на Луиса, так что ее сапог оказался у него между ног. – Самые наилучшие друзья.

Лицо Дэйва жалко сморщилось.

– Если бы ты была ей подругой, то не затащила бы в это дерьмо, – сказал Луис Вэл, резко отодвигаясь от Лолли.

– Сколько здесь человек? Выходите туда, где я вас увижу! – внезапно приказал хриплый голос.

Вниз по лестнице спускались двое полисменов. Лолли замерла. Ложка у нее в руке находилась слишком долго над пламенем, и снадобье стало подгорать и чернеть. Дэйв захохотал странным безумным смехом и не мог остановиться.

Лучи фонариков прорезали полумрак станции. Лолли уронила горячую ложку, и лучи сошлись на ней, а потом передвинулись, ослепив Вэл. Она прикрыла глаза ладонью. Одним из полисменов была женщина, и лицо у нее выглядело суровым.

– Вы все! Встать к стене, руки на голову!

Один луч поймал Луиса, и мужчина‑полисмен толкнул его ногой.