– Мне это понравилось, – мягко сказал он.

В этот момент Вэл вспомнила, что он не способен лгать. Она провела рукой по его щеке.

– Поцелуй меня в ответ.

Равус поймал ее руку и до боли сильно стиснул пальцы.

– Довольно, – зарычал он. – Какую бы игру ты ни вела, прекращай ее немедленно.

Вэл вырвала руку, мгновенно опомнившись, и отступила на несколько шагов назад.

– Извини. Я думала…

По правде говоря, она уже не помнила, что именно думала и почему эта мысль показалась ей такой удачной.

– Пошли, – сказал он, не глядя на нее. – Я отведу тебя обратно в туннели.

– Нет! – заявила Вэл. Он остановился.

– Было бы неразумно оставаться здесь, что бы ты ни…

Вэл покачала головой.

– Я не про это. Кто‑то нашел наше место. Мне некуда возвращаться.

Ее голос звучал устало, и даже она сама это услышала. Ей уже так давно было совершенно ни к чему и незачем возвращаться.

– Мы оба знаем, что я чудовище.

– Неправда…

– Тебе не к лицу прикрывать гнилое мясо медом. Я знаю, что я такое. Чего ты хочешь от чудовища?

– Все, – серьезно ответила Вэл. – Мне очень жаль, что я тебя поцеловала: это было эгоистично и расстроило тебя, но не требуй, чтобы я притворилась, будто мне этого не хотелось.

Тролль растерянно смотрел, как девушка делает шаг к нему.

– Я не очень‑то умею объяснять, – сказала она. – Но я считаю, что у тебя красивые глаза. Мне нравится, что в них золото. Мне нравится, что они не похожи на мои. Свои я вижу все время, и они мне надоели.

Он коротко хохотнул, но не сдвинулся с места.

Вэл подняла руку и дотронулась до его бледно‑зеленой щеки.

– Мне нравится все, что делает тебя чудовищем.

Его длинные пальцы погрузились в розовато‑оранжевую щетину ее волос, когтистые ногти осторожно легли ей на кожу.

– Я боюсь, что все, к чему я прикасаюсь, портится.

– Я не боюсь испортиться, – заявила Вэл. Уголок рта Равуса чуть приподнялся. Женский голос, резкий, словно удар колокола, разорвал воздух.

– Ты все‑таки за ней послал!

Вэл стремительно обернулась. Мабри стояла во дворике, и пряди ее волос развевались на ветру. Взгляды всех фейри устремились к Равусу в предвкушении новых сплетен.

Рука Равуса опустилась Вэл на поясницу. Она едва ощущала у себя на позвоночнике загнутые концы его ногтей. Ровным голосом он ответил Мабри:

– Пусть милосердие леди Силариаль и ужасает, но у меня нет иного выхода, кроме как воззвать к нему. Я знаю, что она явилась говорить с тобой. Возможно, когда королева увидит, как ты несчастна и как много от тебя пользы, она возьмет тебя обратно ко Двору.

Губы Мабри изогнулись в горькой улыбке.

– Мы все должны уповать на ее милосердие. Но сейчас я хочу оказать тебе добрую услугу за то, что ты для меня сделал.

Вэл сунула руку в задний карман, чтобы вернуть Мабри ее гребень. Пока она его вытаскивала, зубцы оцарапали ей руку. Обернутые водорослями жемчужины и крошечные крылышки из панцирей морских ежей украшали верхнюю часть гребня. Глядя на него, Вэл вдруг вспомнила русалку: ожерелье из нитей жемчуга и морских птичек, мертвые глаза, глядящие на Вэл, и волосы, плавающие по поверхности воды, лишенные гребня под пару ожерелью.

Держа гребень в онемевших пальцах, Вэл поняла, что он был снят с трупа.

– Мабри дала мне это, – сказала Вэл. Равус равнодушно взглянул на гребень, явно не придавая ему никакого значения.

– Он с русалки, – сказала Вэл. – Она взяла это с русалки.