– Именно поэтому они и послали бы тебя в Ньюгейт при первом же намеке на вероломство. – Дэниел поднялся и стал расхаживать взад-вперед по комнате. И Грифф уже более мягким тоном продолжал: – Как мистер Найтон ты будешь в своей стихии. В отличие от меня ты совершенно очарователен с дамами.

– С деревенскими девчонками, может, и да, но я понятия не имею, как очаровывать светских дам. – Подойдя к столу, он уперся в него кулаками и воззрился на Гриффа. – Знаешь, ты сумасшедший. Ничего не получится.

– Получится. Найтон занимается торговлей, и они, конечно же, ожидают, что он окажется человеком грубым. А на ошибки в речи и на его манеры не станут обращать внимания, потому что он богат. А вот ты сможешь быть самим собой, и это самое главное.

Дэниел обдумывал сказанное Гриффом.

А Грифф продолжал гнуть свое:

– Ты ведь хочешь когда-нибудь открыть свою собственную инвестиционную компанию, не так ли? Это даст тебе необходимую тренировку в поведении в обществе – выбьет из тебя все остатки контрабандиста. – Грифф улыбнулся. – А я щедро заплачу тебе наличными за твои старания. Сто фунтов сверх жалованья.

Это привлекло внимание Дэниела.

– Сто фунтов?

– Да. Для этого твоего фонда. – Он помолчал. – Я не смогу осуществить без тебя задуманное. Кроме того, тебе, возможно, понравится проводить время с тремя молодыми женщинами.

– Уродливыми мегерами, засидевшимися в девках. Хороша плата за десять лет тяжелой работы и преданности тебе.

– Что, если это будет не сто, а сто двадцать фунтов?

Дэниел пронзительно посмотрел на него.

– Сто пятьдесят.

– Идет, – ответил Грифф, протянув ему руку.

Поколебавшись, Дэниел пожал ее.

Грифф широко улыбнулся:

– Я заплатил бы и двести фунтов.

– А я согласился бы и на пятьдесят, – парировал Дэниел.

Когда Грифф понял, что сопротивление Дэниела было намеренным, он расхохотался:

– Ах ты, мошенник! Клянусь, ты истинный сын Дикого Дэнни Бреннана!

Дэниел приосанился.

– А ты, вне зависимости от законности своего происхождения, ублюдок.

– Я никогда не стану спорить с тобой об этом, друг мой. – Но еще до окончания месяца Грифф докажет, что он не такой беспринципный выскочка, каким считал его весь свет. Тогда ничто не сможет встать на пути у «Найтон-Трейдинг».

Леди Розалинда Лаверик, вторая дочь графа Суонли, сосредоточенно изучала расходы Суон-Парка в тщетной попытке изобразить экономию, когда один из лакеев вошел в гостиную.

– Только что прибыл верховой от экипажа мистера Най-тона, миледи, – объявил он. – Сам он прибудет через час.

– Что? Но ведь папа´ не мог... – Заметив его недоуменный взгляд, девушка приняла высокомерный вид. – Спасибо, Джон.

Как только лакей ушел, Розалинда бросилась в спальню отца и увидела там обеих сестер. Младшая, Джульет, как обычно, ухаживала за отцом, в то время как Хелена, старшая, рисовала с нее миниатюру. Это была прекрасная семейная картина, но чтобы сохранить ее, необходимо заставить папа´ отказаться от его дурацкого плана.

Отец сидел в кровати, укутанный одеялами. Он никогда не был красавцем, однако внешность его в свое время впечатляла. Огромный рост и громоподобный голос внушали страх многим мужчинам.

Отец все еще обладал пронизывающим взглядом и суровым подбородком, которые вызывали у Розалинды трепет, когда она была девочкой. Но теперь тело отца превратилось в кучу иссохших мускулов и хрупких костей, заключенных в оболочку из кожи, и при взгляде на него Розалинда чувствовала, как болезненно сжимается у нее сердце.