Крики испуганных людей отодвинулись на задний план, зато четче стали хрип и свист тяжелого и влажного дыхания. Мир вокруг лишился своих красок, и даже цветные татуировки Гхоты выглядели тускло. Морозный воздух заполнил зал, загадочные вихри ледяного дыхания окутывали каждое живое существо и поглаживали отвратительно холодными пальцами.

Палладий увидел, как один из спутников Гхоты напряженно выпрямился и схватился за грудь, будто его сердце сжала чья-то невидимая рука. Лицо бандита стало серым, как старый снег, он рухнул на скамью и разинул рот, хватая воздух, а застывшее лицо превратилось в маску боли и ужаса.

Еще один бандит упал как подкошенный, хотя всего мгновение назад у него не было никаких признаков недомогания. Его лицо тоже исказил ужас, но на теле не было видно никаких повреждений. Гхота злобно зарычал и нацелил пистолет на Роксанну, но не успел он спустить курок, как раздался вопль еще одного бандита. В его крике прозвучал первобытный и откровенный страх, заставивший оглянуться даже такое чудовище, как Гхота.

В мир снова хлынули краски, и Палладий бросился в сторону за мгновение до оглушительного грохота выстрела. Он не видел, на кого нацелено оружие, но услышал, как что-то загудело от удара. В дальнем конце зала опять раздались отчаянные и перепуганные голоса. Палладий пополз по полу между скамейками. Он знал, что там происходит нечто ужасное, но понятия не имел, что именно.

Дыхание вылетало у него изо рта белыми клубами, а на спинке деревянной скамьи Палладий увидел иней. Он вздрогнул, когда Гхота снова выстрелил, а потом испустил яростный вопль, приводящий в ужас своей мощью. Звук пронзил тело Палладия до позвоночника, оставив его лежать без сил и без движения.

Ни один смертный воин был не в состоянии испустить этот боевой клич.

Палладий распростерся на полу и обхватил голову руками, пытаясь заглушить вопли. Он прижался лицом к холодным камням пола, чувствуя, как леденящий холод проникает и его легкие при каждом судорожном вдохе. Крики не прекращались. Вопли ужаса и боли перемежались громовыми раскатами ярости.

Палладий не шевелился, пока не почувствовал, что ему на затылок капает холодная вода. Подняв голову, он понял, что это тает иней, покрывавший спинку скамьи. Ледяной холод рассеялся так же внезапно, как и возник. Чья-то рука тронула его за плечо, и Палладий в испуге вскрикнул и замахал руками.

— Палладий, это я, — раздался голос Роксанны. — Все кончено, его уже нет.

Палладий попытался переварить информацию, но она казалась слишком неправдоподобной.

— Нет? — наконец спросил он. — Как? Отчего?

— Я не знаю, — ответила Роксанна, выглядывая поверх спинки скамьи.

— Ты это сделала? — спросил Палладий, как только к нему вернулась способность соображать.

Он рискнул приподняться и выглянуть из-за скамьи.

— Нет, — сказала Роксанна. — Клянусь, это не я. Посмотри сам. Я бы не смогла такого натворить.

Роксанна не обманывала его. Гхота исчез, оставив после себя запах страха и пороха.

У входа в храм лежали семь тел; семь жестоких и опасных мужчин. Ни один из них не двигался, а конечности у каждого были вывернуты под самыми невероятными углами. Как будто бесхитростный гигант брал их по очереди и выкручивал, пока игрушка не поломается. Палладий на своем веку повидал немало трупов, и он понял, что в этих телах переломаны все кости до единой.

— Во имя Терры, что здесь произошло?! — вскричал Палладий, выходя в центр зала. — Кто убил этих людей?

— Будь я проклята, если знаю, — сказала Роксанна. — Но не могу сказать, чтобы не испытывала к нему благодарности, кто бы это ни был.

— Я в этом не сомневаюсь, — согласился Палладий.