— Действительно, я погорячился, — мрачно произнёс Семён Григорьевич. — Такой идиот, как ты, ты не смог бы организовать ничего стоящего.

— Но, папа, почему идиот? — искренне возмутился Олег.

— Да потому что только идиот может верить в то, что так сложилась жеребьёвка! Ты что не видел сейчас на экране, как этого Андреева чуть не убили? Я допускаю, что ты мог не заметить этого на арене, но сейчас на записи разве ты это не увидел?

— Ну, я увидел, что он упал. Я и на арене это увидел. Там все сразу вокруг него бегать стали, откачивать. Вроде откачали.

— Вроде откачали, — со злостью передразнил сына граф. — Ты понимаешь, что его хотели убить во время вашего боя? Тебя хотели подставить! Нас всех хотели подставить! А ты даже не рассказал мне об этом! Несколько дней уже прошло, а ты мне ничего не рассказал. Как можно быть таким тупым и беспечным? Ко мне через третьи руки совершенно случайно попала эта запись. Друзья прислали. А ведь могли и не прислать. И я бы ничего не узнал.

Левашов младший втянул голову в плечи и ничего не ответил. Семён Григорьевич сделал несколько кругов по кабинету и сказал:

— Я думал, это твоя очередная дурацкая выходка, но всё оказалось намного хуже — тебя кто-то использовал.

— Семён, не стоит так нервничать, — снова вступила в разговор Анастасия Ивановна. — Делу ты этим не поможешь, лишь здоровье портишь.

— Ты права, Настенька — расшатанными нервами делу точно не поможешь. Сейчас надо для начала… — граф Левашов осёкся, посмотрел на сына и обратился к нему: — Завтра в академию ты не идёшь! И послезавтра. В общем, до тех пор, пока я не выясню, кто и зачем пытается нас подставить, ты сидишь дома. А сейчас свободен!

Олег кивнул, давая понять, что принял информацию, и быстро направился к выходу. У самой двери его догнал окрик отца:

— Постой!

Левашов младший остановился и обернулся.

— Найди Яшу и вели ему принести сюда рюмочку анисовой настойки, — сказал граф.

— Сегодня, пожалуй, и я от неё не откажусь, — добавила графиня.

— Тогда пусть сразу несёт двести граммов и две рюмки, — уточнил Семён Григорьевич.

— И бутылочку содовой, — сказала Анастасия Ивановна.

Олег ещё раз кивнул и отправился выполнять поручение родителей.

— Семён, ты действительно думаешь, что Зотовы будут нам делать гадости из-за того мальчишки? — спросила графиня, когда за сыном закрылась дверь.

Анастасия Ивановна тоже встала с дивана, нервное напряжение было столь велико, что сидеть она не могла.

— Я думаю, Зотовым плевать на этого мальчишку, — ответил граф. — Попытка его убийства — это всего лишь один из ходов в какой-то непонятной партии. Но кто её играет, и каким будет следующий ход, я даже примерно не представляю. Но зато знаю, что одна из пешек в этой игре — наш сын! А, возможно, и я. Кто-то усиленно пытается подставить наш род перед Зотовыми. И я очень хотел бы знать, кто это делает и с какой целью.

Семён Григорьевич тяжело вздохнул, помолчал и добавил:

— Анфисе и Игорю тоже не стоит в ближайшее время без особой нужды покидать поместье.

Графиня молча кивнула, выражая согласие с супругом.

Через минуту раздался стук в дверь, после чего она сразу же отворилась, и в кабинет вошёл дворецкий. В руках он держал большой поднос с двумя рюмками, двумя бокалами для воды, бутылкой содовой и графином с анисовой настойкой.