Осторожно обойдя дом по большому кругу, мы обнаружили к северу от него ещё одно сооружение, с виду похожее на баню или совсем маленький гостевой домик. Подошли к нему поближе. При ближайшем рассмотрении строение оказалось баней. И в ней кто-то был.

— Как же я им завидую, — с тоской сказала Мила, поёжившись от холода. — У них там тепло.

— Это да, — согласился я. — Там тепло. И ветра нет. А на улице холодно, и впереди ночь. Станет ещё холоднее, а сколько нам идти до помощи — неизвестно. К тому же в этих местах ночью есть риск встретить диких зверей.

— Что предлагаешь? — спросила Мила.

— Дождаться, когда они уйдут из бани, окончательно добьют себя выпивкой и завалятся спать. Тогда мы сможем проникнуть в баню, отогреться и, возможно, пересидеть в ней до утра. Может, даже пару часиков поспать.

— Отогреться бы не помешало, — согласилась девушка. — Но если они уйдут, а потом опять решать попариться?

— Не исключено, но шансов немного. Мы же не полезем туда сразу. Дождёмся, когда они спать лягут или перепьются до неходячего состояния. В любом случае других вариантов я не вижу.

— Согласна, давай ждать.

И мы стали ждать, спрятавшись от потоков воды под раскидистым дубом. Правда, дерево нам ничем не помогло. Дождь лил как из ведра, да и ветер усилился. И если я ещё держался, то промокшая насквозь Мила уже тряслась от холода так, что я отчётливо слышал довольно громкое постукивание её зубов. Мне стало не по себе.

Я подошёл к девушке и крепко её обнял, не сказав ни слова, стараясь прижаться грудью к её спине так, чтобы максимально прикрыть от холода и ветра. Выглядело это двусмысленно, но у меня в голове не было никаких мыслей, кроме как, немного согреть замёрзшую девчонку. Мила поняла меня правильно, ничего не сказала, и лишь сжалась в комочек, чтобы мне было легче её прикрывать.

Пережив смертельную опасность и выбравшись совместными усилиями из, казалось бы, безвыходной ситуации, мы, несмотря на недолгое знакомство, ощущали себя если не родственными душами, то уж точно очень близкими… людьми, которые стояли, обнявшись под дождём, молчали и ждали.

Глава 5

Князь Николай Константинович Седов-Белозерский ходил по своему кабинету в родовом имении в Павловске и курил трубку. Супруга его Ольга Николаевна относилась к этой привычке крайне негативно, но князь курением не злоупотреблял. Он брал трубку в руки редко — либо по причине отличного настроения, либо, наоборот, когда на душе скребли кошки. В этот вечер имел место второй вариант.

Супруги рядом не было, высказать в очередной раз мнение о вреде табака было некому, зато с минуты на минуту должен были прибыть родной брат Ольги Николаевны — князь Волошин, Владимир Николаевич.

Видеться с шурином Николай Константинович не очень-то и хотел. Более того, князь Седов-Белозерский откровенно недолюбливал шурина за его либеральные взгляды и излишнюю толерантность по отношению к оркам и людям. Волошин часто критиковал эльфийские устои и принципиально ездил на «Мерседесе», машине, мало того, что нероссийской, так ещё и произведённой кланом швабских орков.

Но накануне Владимир Николаевич оказал семье Седовых-Белозерских большую услугу — отвёз к омбудсмену попавшего в так называемую выбраковку старшего сына Романа, а два часа назад неожиданно позвонил и попросил о встрече — отказать в сложившейся ситуации было бы крайне некрасиво.

Выбраковка оказалась тяжёлым ударом для рода. На Романа, первого наследника, возлагались большие надежды. Он был гордостью семьи, идеальным эльфом: умным, сдержанным, невозмутимым — самая что ни на есть белая кость и голубая кровь.

Николай Константинович с нетерпением ждал, когда в сыне пробудится Сила, и Роман получит Дар, чтобы потихоньку вводить наследника в курс дел рода и клана — и тут такое.