Глава КФБ отошёл от трибуны, уступив место генеральному прокурору.

— Генеральная прокуратура, как я уже сказал, изучила материалы дела и на основании этого полностью поддерживает ходатайство, — сказал Воронцов. — Мы надеемся, что Дворянская Дума удовлетворит его в полном объёме и в кратчайшие сроки.

— Ещё ничего не доказано! — закричал с места граф Жилинский.

— У нас есть полные признательные показания графа Самойлова и графа Левашова, — ответил вернувшийся к микрофону Валуев. — Вы сможете с ними ознакомиться.

— Ну вот сначала покажите, а потом будем решать! — снова крикнул Жилинский.

— Господа! — включился в разговор граф Салтыков. — Давайте придерживаться установленного регламента! Следственный комитет и Генеральная прокуратура обратилась с ходатайством о снятии депутатской неприкосновенности с членов Дворянской Думы. Согласно утверждённому регламенту Дума должна или удовлетворить ходатайство, или отклонить его.

— Это провокация! — опять закричал Жилинский. — Дворянская Дума на такое никогда не пойдёт!

— К чему ненужные споры и разговоры? — спросил председатель Государственной думы. — Давайте просто решим этот вопрос и приступим наконец-то к нашему заседанию. Я освобождаю место в президиуме для председателя Дворянской думы. Илья Борисович, будьте любезны, проведите голосование!

Глава Дворянской думы князь Разумовский, крупный пожилой эльф нехотя поднялся со своего места и произнёс:

— Я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, мы не получили никаких доказательств, кроме голословных обвинений. Но если мы по регламенту должны отреагировать на это ходатайство, то давайте уде быстрее покончим с этим.

Разумовский отправился в президиум, тем временем белый как мел граф Самойлов сидел на своём месте, закрыв лицо руками и причитал:

— Нет, только не это, только не это…

— Прекратите уже, Афанасий Кириллович, — обратился к нему князь Седов-Белозерский. — Для снятия неприкосновенности нужно семьдесят пять процентов голосов, а у людей даже вместе с орками всего шестьдесят семь. Этот цирк закончится ничем.

— Я не про возможный арест, я его не боюсь. Я про показания Бориса. Какой позор.

— А вот это проблема, да. И я пока даже не представляю, как её решать.

Тем временем князь Разумовский добрался до президиума и объявил голосование. Депутаты Государственной думы в нём не участвовали. Принимать решение о снятии депутатской неприкосновенности с члена Дворянской Думы могла лишь Дворянская Дума.

Аристократы высказались закрытым голосованием, и Разумовский сразу же огласил результат:

— По итогам тайного голосования Дворянской думы по вопросу снятия депутатской неприкосновенности с князя Седова-Белозерского, графа Самойлова, графа Жилинского, князя Гагарина и графа Уварова мы имеем следующий результат: за снятие депутатской неприкосновенности высказались восемьдесят два процента проголосовавших, против — восемнадцать. Депутатская неприкосновенность снята. От себя добавлю, что надеюсь на беспристрастное расследование этого дела и скорейшее освобождение всех подозреваемых, если их вина не будет доказана.

Последние слова Разумовского уже никто не слышал. В зале начался натуральный беспорядок. Многие эльфы принялись возмущаться и кричать, а в зал сразу же вошла группа сотрудников следственного комитета. Обстановка стремительно накалялась — в воздухе, можно сказать, пахло боевыми заклятиями. Генеральный прокурор быстро подошёл к трибуне и практически крикнул в микрофон:

— Господа! Я призываю вас не ронять честь и достоинство! Я обращаюсь ко всем присутствующим! Действуйте в рамках закона!

— Это провокация! — крикнул в ответ прокурору князь Седов-Белозерский.