— Человек, которого мы ищем, — сказал Маккензи, — скрылся где-то в этом районе, если, конечно, я не ошибаюсь. Вы сами, мистер Раффлс, проживаете в Олбани?

— Да.

— Ваша квартира недалеко отсюда?

— Через один подъезд.

— Вы когда вышли из дома?

— Только что.

— Весь вечер были дома?

— Отнюдь нет.

— В таком случае, сэр, мне, возможно, придется обыскать вашу квартиру. Я готов обыскать каждую квартиру в Олбани! Нужный нам человек, кажется, отправился за кровельным железом, но если он не оставил снаружи следов больше, чем внутри, и ежели мы не поймаем его там, наверху, мне придется перетрясти все это здание.

— Я оставлю вам свои ключи, — тотчас же сказал Раффлс. — Сам я иду покутить в ресторане, а ключ отдам полицейскому внизу.

Я затаил дыхание. В чем смысл подобного безумного обещания? Это было своего рода ничем не вызванное, самоубийственное своеволие. Маккензи со словами благодарности уже вернулся к своему подоконнику. Почувствовав отвращение и ужас одновременно, я схватил Раффлса за рукав, мы неторопливо прошли через двойную дверь в соседнюю комнату. Здесь окно выходило во внутренний двор. Оно было открыто, и когда мы выглянули в него от нечего делать, Раффлс успокоил меня:

— Кролик, все в порядке, делай то, что я говорю тебе, а все остальное оставь мне. Ситуация трудная, но я не отчаиваюсь. Все, что от тебя требуется, так это прилипнуть к этим ребятам. Особенно если они будут обыскивать мою квартиру. Им нечего там рассматривать больше положенного, и при тебе они не будут слишком любопытны.

— А где будешь ты? Уж не собираешься ли ты бросить меня, чтобы я сел в одиночку?

— Ну, конечно, козырные карты надо бросать тогда, когда приходит самое время. Кроме того, на свете существуют окна, а Кроусхей из тех людей, которые привыкли рисковать. Кролик, ты должен мне доверять: ты достаточно долго уже знаком со мной.

— Ты уходишь прямо сейчас?

— Нельзя терять время. Прилепись к ним, старина, делай все, чтобы они тебя только не заподозрили. — На мгновение его рука легла мне на плечо, но затем он оставил меня. — Мне пора идти, — услышал я его голос из другой комнаты, — но мой друг будет здесь с вами все время. Я же зажгу свет у себя во всех комнатах и оставлю свой ключ у констебля внизу. Желаю удачи, Маккензи. Мне бы очень хотелось остаться.

— До свиданья, сэр, — ответил сыщик, поглощенный своими мыслями, — премного вам благодарен.

Маккензи все еще был занят обследованием соседней комнаты, а я так и остался стоять у окна, раздираемый противоречивыми чувствами страха и гнева, которые я не мог не испытывать, несмотря на то что хорошо знал Раффлса и имел некоторое представление о его неистощимой изобретательности. К этому времени я уже более или менее представлял себе, что станет делать Раффлс в той или иной ситуации. По крайней мере я мог наверняка предположить, что он будет действовать с привычной для себя хитростью и дерзостью. Он, видимо, должен вернуться к себе домой, предупредить Кроусхея и… увести его с собой. Нет, ведется слежка, и незаметно уйти не удастся. Как поступит Раффлс? Я перебрал в голове множество вариантов и в конце концов остановился на кебе. Окна его спальни выходили в узкий переулок. Расположены они не очень высоко, человек может спрыгнуть оттуда на крышу проезжающего мимо кеба и таким образом уехать прямо из-под носа полиции! Я вообразил себе Раффлса, сидящего на козлах кеба, и картина эта особенно убедительно предстала моему мысленному взору, когда он прошел внизу под окном, направляясь к себе домой и кутаясь от промозглого тумана в полы широкого плаща.