Другая группа переместилась так, чтобы обстреливать тосевитов сбоку. Вскоре оружие неприятеля замолчало. Солдаты Расы бросились в атаку.
Однако к удивлению Дрефсаба им не удалось застать Больших Уродов врасплох. Проблема заключалась в том, что бой шел на ограниченном пространстве. Умный командир — а у тосевитов таких имелось предостаточно — может быстро перегруппировать свои силы и отозвать тех, кто сражается у стены, чтобы они нейтрализовали новую угрозу. А самцы Расы не могли покинуть свои места и оказать поддержку товарищам на посадочной площадке, потому что стоит им сдвинуться с места, как их мгновенно начнут обстреливать из окон зданий.
В этот момент Дрефсаб услышал оглушительный взрыв на севере. Еще часть стены рухнула. Он с возмущением зашипел. Его подразделение не сможет самостоятельно удержать крепость. Если самцы, которых он собирается спасти, погибнут, Сплит падет.
— Быстро! — крикнул он. — Мы должны прорваться сквозь ряды тосевитов и добраться до своих.
Два пилота выскочили из своих машин и присоединились к сражению, но, несмотря на храбрость и мужество, они еще меньше, чем Дрефсаб, разбирались в тактике наземного боя. А в воздухе носилось столько пуль, что погибнуть мог даже самый опытный солдат — сейчас дело было исключительно в везении.
Скорчившись в дверном проеме, Дрефсаб принял еще одну порцию имбиря. Он нуждался в его поддержке, зная, что иначе не сможет идти в бой. По крайней мере, так он себе говорил.
Одно из зданий впереди — или несколько? — загорелось. Узкую улицу наполнил дым. Целеустремленный самец — особенно, если ему помогает имбирь — должен воспользоваться представившейся возможностью. Дрефсабу казалось, что впереди будет полно самых разнообразных мест, где он сумеет спрятаться. Он выскочил из своего укрытия и помчался по улочке.
Дрефсаб все время менял направление, чтобы никто его не подстрелил. Вскоре от густого черного дыма он начал задыхаться и кашлять; мигательные мембраны тут же опустились на глаза, чтобы защитить их от ядовитых испарений.
Дым был такой густой, что Дрефсаб заметил тосевита лишь когда они налетели друг на друга. Вокруг стоял такой грохот, что он не слышал, как тот подбежал. Даже с точки зрения Больших Уродов этот самец оказался огромным. Из него получилось бы два Дрефсаба.
Однако оружие делает всех равными. Когда Дрефсаб навел свое на врага, он заметил у него на лице шрам, не слишком умело скрытый пудрой и гримом. Он крикнул:
— Скорцени!
Но у Скорцени тоже имелось оружие, винтовка неизвестного образца. Она выплевывала пули совсем как пулеметы Расы. Дрефсаб почувствовал удар, словно на него опустился громадный молоток, потом еще один… И все.
В воздухе ревели моторы бомбардировщиков ящеров. Громоподобные взрывы сравнивали с землей территорию крепости, где стоял дворец Диоклетиана. Спрятавшись в дверном проеме, Егер молил всех святых, чтобы здание не обрушилось прямо на него. Он знал, что, когда бомбардировщики закончат свое дело, от дворца практически ничего не останется. Тысяча шестьсот лет истории превратилось в прах всего за несколько часов.
Самолеты сбросили свой смертоносный груз и улетели. Оглушенный, разбитый, но абсолютно целый, если не считать осколка стекла в ноге, Егер медленно встал и печально оглядел дымящиеся руины, когда-то живописного маленького порта.
— Он наш, — сказал Егер.
— Хорошо, правда? — проговорил кто-то у него за спиной.
Егер резко повернулся — сработал рефлекс — и почувствовал острую боль. Перед ним стоял Скорцени. Пот смыл грим, но его лицо покрывал толстый слой сажи и грязи — заметить шрам все равно не представлялось возможным.
— Если бы мы тут завязли, они могли бы слетать за подкреплением, — продолжал он. |