|
Все же какое оно – наше сердце – необъятное и щедрое в своих чувствах! Только что ему хотелось, чтобы весь мир проникся к ней жалостью, а теперь вот пляшет от радости, что у Лены появился такой сердечный друг. Надежное плечо, как говорит бабушка, хотя по-прежнему продолжает напевать себе под нос: «Зачем вы, девочки, богатых любите, одни страдания от той любви…» Почему богатых, а не красивых (ведь в песне о красивых говорится), непонятно, ну да и неважно. Поет себе и поет. Голос у нее красивый, грудной.
2
На кухне Лена первым делом включила маленький ночник в виде тюльпана, стоявший на столе, затем взяла с полки кружку. Наполнив ее водой из-под крана, она с жадностью сделала несколько больших глотков и только после этого, оглядевшись, заметила вокруг себя беспорядок. Повсюду, на стульях, на столе и даже на подоконнике, валялись обрезки тканей. На полу кое-где змейками извивались обрывки белой катушечной нитки. «Как меня угораздило лечь спать, не прибравшись?» – удивилась Лена и тут же нашла ответ. Понятно как. Сначала она гуляла с Борей – уж больно вечер выдался хороший! – потом наспех поужинала, сделала уроки, также наспех, а затем принялась за шитье. А когда глаза стали слипаться, она бросила все и с легким сердцем отправилась спать. Задача, кстати говоря, перед Леной стояла нешуточная, и весь кавардак на кухне был именно из-за этого. До выпускного вечера и концерта, посвященного окончанию учебного года, оставалось чуть больше двух недель, и все старшеклассники активно к нему готовились. Девятый «Б» вместе с Кахобером Ивановичем решил потрясти школу еще одним спектаклем. В прошлом году это был Шекспир, «Ромео и Джульетта». На этот раз выбор пал на Дюма-отца и его бессмертный роман «Три мушкетера». Ну, на постановку всего романа, конечно, ни времени, ни таланта не хватит, а инсценировать несколько сцен, где были и сражения, и любовь, и интрига, им вполне по силам. Работа над спектаклем спорилась, сказывался некоторый опыт, к тому же репетиции были почти каждый вечер. Режиссеру и постановщику (эту обязанность на свои могучие плечи взвалил Кахобер Иванович) активно помогала Лиза Кукушкина. Она написала сценарий про королевские подвески, нещадно сократив и переделав Дюма на свой лад. Ира Дмитриева рисовала декорации, оформляла задник сцены. Лена в свою очередь обязалась сшить женские костюмы, точнее сказать, преобразить старые вечерние наряды мам в придворные туалеты семнадцатого века. Мушкетеров взялся приодеть сам Кахобер Иванович. У него, как выяснилось, сохранились связи в театральном мире, и он обещал, что генеральная репетиция на следующей неделе пройдет при плащах, шпагах и шляпах с перьями. Ребята приняли эту новость на ура. Громче всех кричал Борька, словно чувствовал – быть ему благородным Атосом. Лена вдруг ясно вспомнила, как у них проходил тот классный час. …Кахобер Иванович привычно разгладил свои пышные усы, демократично расстегнул серый «в елочку» пиджак и произнес: – Ребята, все вы, разумеется, помните, что учиться осталось чуть больше месяца. В речи классного руководителя звучали неистребимый акцент и лирическая ритмика грузинского языка. – Аминь! – крикнул Борька. Лена одернула своего капитана сорви-голова, но класс, настроенный подурачиться, одобрительно зашумел. Кахобер Иванович подождал, пока в кабинете истории поутихнут голоса, после чего продолжил: – Экзамены и подготовка к ним – это отдельный разговор. И он нам еще предстоит в конце месяца, а сейчас я хотел бы напомнить, что после экзаменов, как обычно, всех нас ожидают выпускной вечер и общешкольный концерт. Давайте решать: чем будем радовать директора и всех остальных? В этом месте наступила тишина, все глубоко задумались. |
