К счастью, Клеона весьма туманно представляла, как это произойдет. Возможно, Леони напишет герцогине или новости о замужестве дочери дойдут до сэра Эдварда, он приедет в Лондон, и тогда обнаружится, кто занял место его дочери… Клеона содрогнулась, представив себе, как сэр Эдвард обрушит на нее свой гнев и будет кричать, как кричал при ней на своих работников и слуг, а иногда даже на Леони. Ей сделалось нехорошо. Однако она, с присущей ей жизнерадостностью и оптимизмом, скоро успокоилась и решила не тревожиться раньше времени. Может, она сумеет убежать в Йоркшир, как только узнает, что свадьба Леони состоялась. По крайней мере, так она избежит некоторых объяснений и обвинений. Но что бы ни случилось в будущем, сейчас она будет наслаждаться жизнью. Пусть это хоть как-то оправдает гнев, а возможно, и наказание, которые ее ждут, когда обнаружится обман.

Нельзя терять ни секунды, нужно пользоваться каждым драгоценным мгновением, которое ей отпущено! Клеона села в постели. Она начала раздумывать, не вызвать ли кого-нибудь из слуг, но тут раздался осторожный стук в дверь; горничная в чепце почтительно сделала на пороге реверанс и внесла завтрак на серебряном подносе.

– Ее светлость осведомляется, как вам спалось, мисс, и просит быть готовой ровно через полчаса, чтобы не заставлять лошадей ждать.

– Через полчаса! – воскликнула удивленная Клеона. – Сколько же сейчас времени?

– Почти десять, мисс, – ответила горничная.

Чувствуя себя виноватой, Клеона торопливо проглотила завтрак и поспешила умыться. Она надела одно из самых очаровательных платьев Леони и решила, что никогда еще не выглядела так элегантно, соломенная шляпка красиво обрамляла ее лицо, а юбки из дорогого шелка приятно шелестели, когда она начала спускаться по парадной лестнице.

Герцогиню она нашла в Утренней комнате. Та была просто великолепна в шляпе с изумрудно-зелеными перьями, в шелковом платье с отделкой из лент такого же цвета и с ожерельем из сверкающих изумрудов на морщинистой шее.

– Может, в Йоркшире такое платье считается модным, но в Лондоне оно никуда не годится, – ядовитым тоном заявила старая дама.

– Возможно, мы немного отстаем от моды, – согласилась Клеона.

– Никаких «возможно»! – отрезала герцогиня. – Одета ты, девочка, просто ужасно! Нужно немедленно ехать к мадам Бертен и молить Бога о том, чтобы никто не увидел нас, пока ты не оденешься должным образом. Не понимаю, о чем думал твой отец? Отчего он доверился какой-то древней швее, а не заказал тебе платья в Лондоне?

Клеона захихикала. Она ничего не могла с собой поделать. Ей припомнилось, сколько денег истратила Леони на покупку нарядов в лучших лавках Йоркшира! Любопытно, что бы сказала герцогиня, если бы увидела ее, Клеону, в одном из ее собственных платьев, бесформенных, застиранных, которые она носила по многу лет. Откровенно говоря, трудно было вспомнить, когда у нее появилось новое платье в последний раз.

– Можешь смеяться, – мрачно сказала герцогиня, – но смею заверить тебя, дитя мое, это дело серьезное. Одежда чрезвычайно много значит. Даже хорошенькое личико становится неприметным, если его не подать в красивой оправе.

Они отправились в экипаже, запряженном парой прекрасно подобранных рысаков. С не меньшим восхищением Клеона взирала и на лошадей, попадавшихся им по дороге на Бонд-стрит. Лошади везли фаэтоны, на которых восседали денди в слегка сдвинутых набок цилиндрах, кареты с разукрашенными стенками и различные экипажи. В каретах и экипажах ехали элегантные дамы, держа в руках зонтики, защищавшие белоснежную кожу от солнца. Попадались джентльмены верхом на великолепных лошадях; Клеона с радостью отдала бы все на свете, лишь бы хоть раз проехать на одной из них.

Герцогиня толковала о нарядах, перечисляя, какие платья понадобятся в дневное время, для балов, для посещения Воксхолла, для приемов, музыкальных вечеров и верховых прогулок по Роттен-роу.