— Тес, теперь все прошло. Я буду заботиться о тебе и о Максе, и…

— Но все скажут, что я вышла за тебя замуж из-за твоих денег. Все будут считать, что я усвоила урок с Билли и на этот раз погналась за мужчиной с деньгами.

Джейсон улыбнулся в волосы Эйми.

— Мне кажется более вероятным, что все скажут, что это я погнался за тобой. Разве Милдред не говорила тебе, что на меня целый год работали частные детективы, разыскивая тебя? Им это не удалось. Но Милдред все это время знала, где ты находишься. — В голосе Джейсона слышалась горечь.

— Нет, дело было не так. Она узнала об этом всего несколько месяцев назад, и притом совершенно случайно.

— Как это случилось? — чуть отодвинувшись от Эйми, чтобы лучше ее видеть, спросил Джейсон.

— Она купила для Макса кое-какие рождественские подарки, уже потеряв надежду, что когда-нибудь увидит его снова, и в числе их была однако детская книжка, которую я иллюстрировала, и на ее обложке был мой портрет.

— Так просто, — заметил Джейсон и улыбнулся, вспомнив все свои мучения и терзавших его надеждой на успех детективов. — А какой у тебя псевдоним?

— Мое настоящее имя Амелия Радкин. Фамилию Билли я взяла лишь ради него, но юридически это оформлено не было. Я значилась в нью-йоркском телефонном справочнике, но понимала, что у меня не было никакой надежды на то, что ты станешь искать меня и найдешь.

Джейсон еще крепче сжал ее в своих объятиях.

— Я рад, что это случилось. Если бы ты не уехала, я продолжал бы жить, как прежде. Уверен, что продолжал бы безостановочно работать, чтобы доказать, что могу содержать тебя….

— Но почему тебе нужно доказывать что бы то ни было мне?

— Потому что ты — женщина, которую я люблю, единственная, которую я когда-либо любил.

Эйми, повернувшись, посмотрела на Джейсона.

— Но если верить Милдред, жители Абернети устроили тебе здесь такую тяжелую жизнь, что ты должен был бы улететь отсюда первым самолетом.

— Согласен. Они неблагодарные, всем недовольные люди, но, с другой стороны, они видят во мне личность. Мистер Уильямс, хозяин магазина скобяных товаров, говорил мне, что я всегда был упрямым и таким и остался. Может быть, меня удержало здесь то, что я постепенно окружил себя людьми, которые не были подхалимами. Если в Нью-Йорке стоило мне лишь поднять бровь перед моими служащими, как они тут же шли на попятную и говорили то, что, по их мнению, мне хотелось услышать. Но здесь… — Джейсон улыбнулся.

— Здесь тебе говорят то, что о тебе думают, — закончила за него Эйми.

— Да. Милдред изо дня в день твердила мне, что я был причиной твоего отъезда. Что мы с Дэвидом сыграли такую скверную шутку, что любая здравомыслящая женщина…

— Не намекай, что я была в здравом уме, когда бежала отсюда с ребенком без всяких средств к существованию.

— Ах, — улыбнулся Джейсон, — но ведь все это прошло. И у Макса наконец есть отец. Конечно, если ты не возражаешь против меня в этой роли.

— Я приму тебя, если мы тебе дороги, — тихо ответил Эйми, — но…

— Что?

— Сегодняшний день стал для меня откровением, потому что сегодня я поняла, что мой сын в свои два с половиной года превзошел меня не только в искусстве, что он проницательнее меня. Боюсь, я похожа, на большинство других людей, и твои деньги не позволят мне видеть тебя таким, каков ты на самом деле. Но Макс всегда понимал, что скрывается в тебе под внешней оболочкой.

— Действительно, проницательный мальчик, — согласился Джейсон так, что Эйми рассмеялась.