— Анна?

Она очнулась от волнующих воспоминаний и повернулась к нему. Ей было немного неловко, как будто ее застали за чем-то постыдным.

Марк старался не глазеть на нее. Но она была так соблазнительна с этой гривой буйных кудрей, с этим румянцем на щеках. Так захотелось подойти, запустить пальцы в шелковые пряди, запрокинуть ей голову и поцеловать в шею, туда, где уже красуется отметина от его поцелуя.

Знак его страсти. Как тавро. Свидетельство собственности.

Он не узнавал сам себя. Не он ли всегда утверждал, что мужчина и женщина — равноправные партнеры? Откуда же у него эти замашки восточного владыки? С Анной он превратился в совершенно другого человека!

И зачем только она сказала ему, что он — первый мужчина, пробудивший ее Чувственность? Это признание еще больше распалило его мужское самолюбие, пробудило какую-то темную, до сих пор дремавшую, сторону его натуры.

Зная это, ему очень легко будет снова ее соблазнить. Стоит только шагнуть к ней, обнять ее, пообещать, что он расстанется с Мишель. Добиться от нее поцелуя. Одного-единственного, и она не сможет отказать ему.

Марк смущенно закашлялся. Нужно уезжать отсюда, пока не поздно.

— Я поручу юристу оформить и отправить твоей матери дарственную по почте. Ты не могла бы дать мне ее адрес?

— Сейчас запишу.

Анна прошла к дверям, но он загораживал проем. Она остановилась, дожидаясь, пока он отойдет, чтобы войти в комнату вслед за ним. Им овладело предательское искушение протянуть руку, коснуться ее. Он не сделал ни единого движения, но она что-то почувствовала. Обожгла его взглядом и процедила:

— Не смей!

— Я ничего такого… — начал он оправдываться.

— Тогда отойди!

И он отступил. Она прошла мимо, не взглянув на него, и направилась к кухонному шкафчику, где хранились ручки и бумага для заметок. Она наклонилась над столом, торопясь записать адрес, но тут зазвонил телефон. Анна не обратила на него внимания.

— Почему ты не ответишь? — спросил Марк. — Вдруг твой парень тебя разыскивает!

— Мой парень? — вскинула она глаза.

— А что? У такой девушки не должно быть недостатка в ухажерах.

— У меня никого нет, — сухо сказала она. — Я давно ни с кем не встречаюсь. Жаль, что сделала для тебя исключение. Мне показалось, что ты не похож на других. Но я ошиблась. Ты точно такой же. Просто некоторые движения у тебя отработаны лучше.

Не дожидаясь ответа, она сняла телефонную трубку.

— Анна, это тетя Мелани.

— Привет, тетя Мелани. Мне передали твою просьбу. Я собиралась приехать сегодня попозже, после ужина. Не хочется заставлять тебя готовить. Хорошо?

— А сын Оливера все еще там?

— Он… да, он еще здесь. Но уже собирается уезжать.

— А можно мне с ним поговорить, пока он не уехал? — нерешительно проговорила Мелани.

Анна насторожилась.

— О чем?

— Знаешь, мне не хотелось тебя беспокоить, но Розмари сегодня еще хуже. Она вбила себе в голову, что Оливер ее совсем не любил, и теперь страдает из-за этого. Жаль, что эта догадка не пришла ей в голову двадцать лет назад.

С этим Анна не могла не согласиться. Но при чем здесь Марк?

— Знаешь, я подумала, — продолжала Мелани, — что ей не повредит, если она встретится с сыном Оливера. Я знаю, что он хотел с ней поговорить. Мы с ним недолго побеседовали, и мне кажется, он не станет говорить ей какие-нибудь гадости. Я думаю, ему просто любопытно узнать побольше об отце. А Розмари он расскажет, что Оливер собирался подарить ей Тихую заводь, но не успел.