|
– Вы бы тоже превратились в волчицу, хозяйка, если бы я вас поцеловал? – заинтересовался оруженосец. – Боюсь, я превратилась бы в бегемота! Хотя ты и так сделал меня бегемотом, безо всяких чмоков, – полушутя-полусерьезно ответила Бэтла. – Все! Пора прекращать трескать самой и начинать кормить других! Она присела на корточки и, протянув руку, предложила волчице колбасу. Волчица сперва сделала вид, что ей неинтересно, но внезапно метнулась вперед и, натянув парашютную стропу, срезала зубами палку колбасы у самых пальцев Бэтлы. Валькирия сонного копья озабоченно оглядела руку. – Странные они, эти волки! Вроде даешь им по-хорошему, а они все равно не верят и лезут отнимать. Прямо как некоторые люди! – сказала она. Выпрямилась, посмотрела на Багрова и с интересом спросила: – Что у тебя под глазом? Матвей скользнул рукой по лицу. Поморщился. – Где? А-а, это! Таамаг заходила посмотреть, как мы живем, – вспомнил он. Оруженосец Бэтлы сочувственно ухмыльнулся: – И как вы живете? Нормуль? Багров вновь потрогал под глазом. – Хорошо живем. Лучше, конечно, бывает, но редко, – сказал он. Оруженосец со знанием дела оглядел фонарь. Он стараниями Таамаг получился узкий, похожий на гантель, с двумя округлениями – одним у переносицы и другим, желтоватым, с заходом на скулу. – Это она, жалея, в треть силы. Кулак у тети тяжелый. Могла бы вообще скулу в черепушку вмять! – ободряюще заметил он. Багров пожал плечами. Обиды на Таамаг у него не было. Он вообще не ощущал ничего, кроме усталости. Все чувства у него были перекручены, точно кто-то взял много кусков пластилина и смешал их в нечто лишенное формы и цвета. – Томка очень переживает. Она ее полюбила. Ей вообще-то трудно кого-то полюбить, она недоверчивая, но когда полюбит – это все, – сказала Бэтла, с жалостью наблюдая, как волчица терзает колбасу и, вскидывая морду, заглатывает ее крупными кусками. – Так мне и надо, – произнес Багров. В тот день он, признаться, даже жалел, что Таамаг его не убила. Бэтла протянула руку и осторожно коснулась блестящей шерсти волчицы: – Расскажи мне о ней. Как она вообще? – Лучше не бывает. Нос холодный и влажный, – ответил Матвей. Он уже не рад был, что валькирия сонного копья заскочила к нему, хотя недавно страдал от одиночества. Антигон в счет не шел. Он по большей части ворчал и подсаливал слезами кофе. Слезы же у кикимора были уникальные. Пахло от них тиной и болотом, да не простым болотом, а правильным, северным, с кислинкой и ржавинкой. Бэтла приподняла брови. – Издеваешься? – уточнила она. – Если бы! Днем она зарывает кости и пугает велосипедистов. Вечером выкусывает блох. В драки без повода не влезает, но, когда влезет, мне приходится смываться, чтобы хозяева псов, которых она порвала, нас не убили, – безнадежно сказал Багров. Валькирия сонного копья внимательно посмотрела на него и внезапно пнула подъемом стопы в голень. Не сильно, но больно. Багров воззрился на нее с недоумением. От Бэтлы он такого не ожидал. – За что? – А за то, что сам себя жалеешь! А кто себя жалеет, тот не человек, а дохлятина!.. Ясно? Багров молча тер отшибленную голень. Обычно сонная, Бэтла выглядела окончательно проснувшейся. |
