Уходя, баронесса Агата послала Морозини воздушный поцелуй, оставив мужчин в полнейшей растерянности.

— Возможно, эта дама ведет себя несколько фамильярно, но она очаровательна, — заметил Адальбер. — Как получилось, что я никогда от тебя о ней не слышал?

— Видишь ли, я предпочел бы о ней забыть. Она не только очаровательна, но и назойлива. Мы познакомились совсем недавно в поезде, в котором я ехал из Вены в Брюссель…

Альдо скупо описал злополучную посадку в вагон и последовавшие за этим события.

— Все просто: женщина в тебя влюблена, — сделал вывод Адальбер. — С тобой такое случается не в первый раз. Одного только не пойму: почему ты принял ее приглашение поужинать у нее дома?

— Из-за ее веера! Его рукоятка украшена императорской короной и буквой «Ш», они выложены бриллиантами. Баронесса призналась мне, что она позаимствовала веер у своей матери и что он — одно из ее сокровищ. Мать баронессы — госпожа Тиммерманс — сейчас в отъезде. Ты понимаешь?

— Естественно! — воскликнул Адальбер, стукнув кулаком одной руки по ладони другой. — Ты хочешь, чтобы баронесса показала тебе футляр! Но если окажется, что футляр именно тот — а такое возможно, учитывая размеры веера, — то ты опять окажешься в тупике.

— Об этом, мой друг, мы поговорим позже… Для начала я должен увидеть футляр своими глазами.

9

ВСЕ УСЛОЖНЯЕТСЯ

Из глубины подушек она томно протянула гостю руку для поцелуя.

— Как мило, что вы пришли! — проворковала баронесса Агата и приказала лакею, который сопровождал Морозини: — Подайте шампанское, Рамон! И оставьте нас!

— Когда госпожа баронесса прикажет подавать ужин?

— Скажем… через полчаса! Садитесь же подле меня, дорогой князь!

Баронесса Агата подвинулась, освобождая Альдо место на канапе рядом с собой. Бедняге пришлось повиноваться, хотя он бы предпочел бы устроиться в одном из неудобных низких и широких кресел. С того места, куда он с трудом втиснулся, Морозини открывался захватывающий дух вид на щиколотки и ножки чаровницы, обутые в серебристые кожаные босоножки на высоком каблуке. Они практически лежали у него на коленях!

— Давайте выпьем за руку судьбы, которая свела пас в этом обожаемом мною месте! — воскликнула баронесса Агата, поднимая свой хрустальный бокал. — Само Небо благословило нашу первую встречу!

— Вы полагаете, это было Небо? — спросил Альдо, не ставя фужер на столик — Мне показалось, что у барона Вальдхауса на этот счет другое мнение.

— Ни слова об этом! Прошу вас! Наш разрыв предопределен, и очень скоро мы забудем об этой истории.

— Мы? Смею надеяться, что в этой драме вы не зарезервировали роль для меня?

Женщина рассмеялась русалочьим смехом, протягивая Альдо бокал, чтобы он вновь его наполнил. Он поторопился это сделать, воспользовавшись столь неожиданно подвернувшимся поводом встать, наконец, с канапе.

— Драма? Где вы видите драму?

— Расставание двоих людей, некогда любивших друг друга, — это всегда трагедия. Я видел барона Вальдхауса лишь мельком, но у меня не создалось впечатления, что он готов смириться с любым вашим решением. Несомненно, он станет защищаться!

— Насколько я его знаю, он пойдет намного дальше. Супруг не выносит, когда ему противоречат, и иногда он выходит за рамки приличий! Но довольно о нем! Давайте вернемся к теме, куда более интересной для нас… Например…

Догадываясь, о чем будет говорить хозяйка дома, Альдо на лету перехватил инициативу:

— Например, о вашем веере из белых перьев! Вы не забыли о своем обещании открыть мне тайну инициала «Ш»?

— Вас это настолько интересует? — баронесса надула губки.