Каким-то образом мне удалось встать на ноги и скрыться за одной из балок. Крей посветил фонариком, и я тут же выстрелила. Свет погас — Крей понял, что тоже стал мишенью. Я на четвереньках перебралась за другую балку. Элина снова начала что-то бормотать.

— Крей, ты можешь поймать старуху, она где-то здесь и все время болтает, — прохрипел Эрни.

Элина захныкала, но бормотать не перестала.

— Эй, Вунш, ты еще там? — закричал Крей. — Держишь, сейчас я спущу тебя вниз.

Он стал кружить вокруг, меня в темноте. Мне не удавалось уследить за ним, к тому же я совсем выдохлась и потому просто прижималась к балке, даже не пытаясь предугадать его следующий шаг.

Вдруг раздался дикий крик, нет, не крик — вой. Сердце у меня оборвалось.

— Что случилось? Где ты? — закричал Эрни.

Снизу донесся приглушенный крик Крея. Он свалился в яму для крана, но защитная сетка спасла его.

Глава 46

НА ВЕСАХ ПРАВОСУДИЯ

Я с трудом вспоминаю, что было дальше. Каким-то чудом мне удалось спуститься по планкам, соединившим нашу площадку с предыдущим этажом. Руки мои так дрожали, что я до сих пор не могу понять, как мне это удалось. После множества проб и ошибок я исхитрилась даже поднять наверх подъемник. Со скованными руками это была еще та работа. А потом умудрилась втащить в подъемник Эрни и Элину и благополучно спуститься на первый этаж.

Там нас ждал Фери, но на этот раз в сопровождении целой группы настоящих полицейских. В проезжавшей мимо патрульной машине услыхали выстрелы и остановились посмотреть, что происходит. Фери очень ловко заговаривал им зубы, пока мы не спустились. Да и потом… Остаток ночи я провела в полицейском отделении на Одиннадцатой улице, все еще в наручниках, — Фери сумел всех убедить, что я сопротивлялась при аресте.

Сам Фери, оказывается, несмотря на страшную боль в колене, все это время оставался внизу и ждал возвращения своих дружков. Ему не повезло, что первыми появились полицейские. В конце концов его отправили в больницу. Я же никак не могла втолковать полицейским, которые держали меня, что на крыше остался еще один человек — он застрял в сетке крана и именно у него есть ключ к моим наручникам. Убедившись в бесплодности всех попыток, я замолчала. Только назвала полицейским свое имя. Меня заперли в камере, где я сразу же заснула прямо на полу, не обращая внимания на пьяный гам вокруг.

Часа через два меня снова вызвали и повезли. Я была такой сонной, что даже не спросила, куда меня везут, — решила, что, очевидно, в суд. Вместо этого меня привезли на третий этаж в отдел тяжких преступлений в угловой офис. Там сидел Бобби Мэллори с глазами, воспаленными от бессонной ночи. Правда, чисто выбрит и галстук аккуратно завязан.

— Почему она в наручниках? — спросил Бобби.

Полицейские, которые меня привели, ничего об этом не знали. Им сказали, что я опасна и что меня лучше оставить в наручниках.

— Снимите сейчас же. Иначе я доложу вашему начальству.

Больше он не сказал ни слова, пока они не нашли подходящий ключ и не сняли наручники. Когда они вышли, он разразился потоком горьких слов. Он говорил и говорил о том, что я играю в полицейские игры, что порчу ему лучших людей, переворачиваю вверх дном его отдел и так далее, и тому подобное. Я молчала, растирая затекшие, стертые в кровь руки: не было сил говорить, его ярость подавляла меня.

Когда же, устав, он замолчал, я увидела, что по его обветренным багровым щекам катятся слезы.

— Можно идти? — спросила я едва слышно. — Или меня еще в чем-нибудь обвиняют?

— Иди, иди, — хрипло сказал он, закрыл лицо одной рукой, а другой махнул, выпроваживая меня.