— А ровно в девять отвезешь домой.
— Э-э! Вы чего такое говорите?! — возмутился малый. — Я еще с легавым в кино не ходил!
— Потерпишь! — оборвал его Бергман. — Дотерпишь до вечера без капризов, он тебе доллар даст.
Сержант крякнул, но промолчал.
Нэнси остановилась только у дешевого придорожного мотеля рядом с таким же дешевым, но с претензией на роскошь казино и небольшим рестораном — страшно хотелось есть. Припарковала машину, прошла в ресторан, пересчитала оставшиеся деньги и заказала салат и хорошо прожаренный бифштекс с зеленью.
Она вовсе не была уверена, что здесь хорошо готовят. Судя по яростной ругани, которой осыпала официантку занявшая соседний столик толстая тетка с тремя подбородками и огромными безвкусными сережками в мясистых ушах, то, что здесь готовят, есть вообще невозможно.
Нэнси немного подумала и попросила принести красного вина — запить, если еда окажется совсем уж несъедобной.
— Мэм останется в мотеле? — поинтересовался юный, до неприличия вертлявый официант.
— Не твое дело, малыш, — обрезала она мальчишку. — Лучше проследи, чтобы мясо хорошенько прожарили. Или нет! Стой…
До Нэнси вдруг дошло, что она всю жизнь придерживалась одних и тех же привычек.
— Бифштекс принесешь с кровью.
— Как скажете, мэм, — нагло улыбнулся официант.
Нэнси проводила его недовольным взглядом и стала есть салат. В ней что-то происходило, но пока она и сама не смогла бы сказать, что. Лишь одно Нэнси знала точно: она — настоящая — вовсе не та, кем ее видит ближайшее окружение.
Все они, включая именитого доктора Скотта Левадовски, были уверены, что Нэнси должна ходить по субботам в женский клуб, а по воскресеньям — в протестантскую церковь. Они знали, что миссис Дженкинс обязана быть примерной женой для давшего ей свою фамилию Джимми Дженкинса, вкладывая в это понятие необходимость ежевечерне ставить ему на стол цыпленка, а затем выслушивать его нытье. И они бы точно не позволили ей хранить в коробке из-под обуви черную, тяжелую «беретту», мстительно дразнить озабоченных водителей и бить мужиков коленом в пах.
Вертлявый официант принес бифштекс, и Нэнси осторожно разрезала его пополам и подумала, что самое большее, что они готовы ей позволить, — это есть бифштекс с кровью. Вот такой, как сейчас.
Она аккуратно отделила сочащийся красным кусочек и осторожно положила его в рот. С минуту пожевала и равнодушно пожала плечами: ничего особенного — сырое оно и есть сырое.
«А некоторые говорят, вкусно…»
О
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|