Но иметь большую зимнюю дачу считалось очень круто в молодежной среде, поэтому по Киевскому шоссе приходилось ездить по-прежнему – возить веселые компании, но каждый раз маршрут давался все сложнее. И однажды, приехав в очередной раз на выходные со студенческой командой, состоящей из четырех юношей и двух девушек, ребята здорово погуляли. Через месяц каждая из веселых подружек во всеуслышание заявила, что она беременна, а от кого – неизвестно, но абсолютно точно от одного из той четверки. Поднялся огромный скандал, замять который не удавалось ни дедушке-герою, ни папе-профессору. И неизвестно, насколько печальными оказались бы последствия той оргии для ее участников, если бы не вмешался отец одного из них – генерал доблестной секретной службы. Он договорился, что дело закроют при условии, что юноши и забеременевшие девушки создадут счастливые пары. Ребята бросили «орел-решка», Мишу пронесло, а два его товарища женились на своих непутевых подругах. После этого случая Сапожников совсем перестал ездить на дачу и пользоваться Киевским шоссе. Даже во Внуково он предпочитал добираться по Минскому или Боровскому шоссе. Водители поначалу удивлялись этим странным маршрутам, занимавшим значительно больше времени, чем необходимо, но спорить с шефом не решались и постепенно к ним привыкли.

Когда денег было уже достаточно и встал вопрос о строительстве загородного дома, Сапожников поставил перед женой единственный географический запрет – Киевское шоссе. Марина равнодушно отнеслась к пожеланию мужа – она и без этого кроме Рублевки не представляла никакой другой подмосковной дороги, ведущей к местам, пригодным для жизни их семьи.

Пару лет назад делегация, возглавляемая президентом страны, в которую Михаил Петрович входил в качестве члена группы поддержки от российских деловых кругов, приземлилась в правительственном аэропорту Внуково -2. Когда вышли из терминала, Сапожникова пригласил к себе в машину вице-премьер правительства Меркулов. Отказаться от предложения не представлялось возможным. Эскорт Сапожникова пристроился за автомобилем вице-премьера, машины, конечно, поехали через Киевское шоссе. Сапожников смотрел по сторонам и не верил своим глазам – настолько изменилась дорога его детства. Вместо узкой асфальтовой полоски простиралась современная трасса с офисами и заправками по обеим сторонам. Вековой лес вдоль шоссе был вырублен. Автомобили могли ехать настолько быстро, что мелькавшие в окне строения создавали иллюзию городской магистрали. С тех пор водители получили указание ездить по Киевскому шоссе – сейчас оно радовало глаз и никоим образом не напоминало ту студенческую дорогу. У Сапожникова даже возникла привычка при поездке по Киевке открывать занавески на окнах машины.

Полгода назад он решился доехать до дедушкиной дачи. Здесь теперь жили родители, и их единственный сын не был у них в доме почти пятнадцать лет. Поездка не доставила Михаилу Петровичу удовольствия. Часть дороги еще не успели реконструировать, и он застал почти неизменный пейзаж, знакомый со времен своего детства, дополняемый большим количеством многоэтажных домов, построенных в последние годы на въезде в Апрелевку.

«Нет, пока я сюда ездить не буду! – решил Сапожников после этого визита. – Лучше, как и раньше, один раз в месяц стану приезжать к родителям в их городскую квартиру».

– Пятнадцать минут уже прошло. Почему не звонишь?

– Михаил Петрович, я собирался связаться с вами с минуты на минуту. У меня проблемы, – произнес Николай испуганным голосом, – пока не получается не только поменять время вашего вылета, но и вечерний полет не подтверждается.