– Это драконья чешуя, – глухо ответил Риг, поскольку именно в этот момент склонился над раненым и задержал дыхание. – Лучше ее не трогать.

Раненый стонал и дергался, как будто в муках лихорадки, его пальцы скребли белое полотно простыни. Мореход отступил от кровати и вернулся к женщине.

– Я не ожидал, что мы так быстро найдем его. Фиона слышала, что он находится где-то около Железного Шипа, поэтому, когда мы оказались поблизости, решила разыскать его. И вот я здесь. Она позаботится о лошадях, а затем…

– … Не войдет сюда, – закончила за него гномша. – Время посещения закончилось больше чем час назад, и для здоровых двери госпиталя закрыты. Если бы ты потрудился прочитать надпись на дверях, ты бы знал это. Внизу видели, как ты проскользнул через боковой вход, и я пришла, чтобы выдворить тебя отсюда. Посещение разрешается с полудня. Ты и…

– Фиона…

– …и Фиона можете приходить к этому времени. – Женщина вернулась в холл и указала на дальнюю дверь. – Может быть, твоему другу станет лучше.

– Я никогда не считал Дамона Грозного Волка моим другом.

Риг вежливо кивнул гномше и удалился, громко топая подкованными сапогами.

Когда его шаги затихли, из-под пустой кроватки выскользнула тень и приблизилась к Дамону.

– Меня уже посетила мысль, что этот человек никогда не уйдет, – хрипло прошептал незнакомец; его голос звучал подобно горячему бризу, ласкающему песок. – Это же надо! Стоит в дверях, смотрит на тебя и несет какую-то чепуху! А потом еще явилась эта низкорослая особа и начала действовать на нервы! Свиньи! Где были его манеры? Он даже не удосужился принести тебе цветов или конфет!

Незнакомец был закутан в глухой серый плащ, настолько темный, что казалось, будто клочок ночного неба покинул свое место среди звезд и посетил маленькую палату томского госпиталя. Из-под низко надвинутого капюшона раздался звук, точно незнакомец принюхивается:

– Уф… Ну и аромат здесь…

Дамон открыл глаза и слегка улыбнулся, прервав излияния позднего посетителя:

– К этому не так трудно привыкнуть…

Тонкая рука выскользнула из широкого рукава и метнулась к капюшону, словно ее обладатель торопился прикрыть рот и нос; раздалось приглушенное:

– Неправда, к этому невозможно привыкнуть. Хорошо, что это тебе, а не мне приходится лежать здесь, Дамон Грозный Волк. Уф!

– Как там Мэл? – Дамон рискнул сменить тему разговора.

– Он со своим уродцем в городе, и сегодня ночью они будут поблизости. И я тоже. Все идет, как мы и планировали.

Странный посетитель вытащил из складок плаща маленький кожаный мешочек, опустил его в сапог Дамона и тихо выскользнул в холл.

Незадолго до полуночи Дамон поднялся; некоторое время потягивался и растирал занемевшие после дня, проведенного на короткой кровати, икры, потом возле двери долго прислушивался к ночной жизни госпиталя.

Но ничто не нарушало покоя, кроме его собственного напряженного дыхания да изредка стонов, доносящихся из других палат; никто за ним не следил, казалось, даже сиделки, наконец, заснули.

В холле как раз была смена часовых Стального Легиона. Это значило, что через несколько минут рыцари уйдут обходить первый этаж – три медленных, привычных круга – бдительно охраняя своих раненых братьев. Дамон чутко прислушивался к происходящему в госпитале с тех пор, как его привезли на рассвете, и имел представление о монотонном, рутинном укладе Стального Легиона. Он знал, что у него есть примерно полчаса на то, чтобы выполнить задуманное, – и этого времени более чем достаточно.