— Конечно, так и есть.

— А может, что-то большее? — давил Агриппен, поскольку стыд Праксора, очевидно, крылся не только в отказе жителям Дамноса в праве на жизнь и защиту.

Сержант поднял голову.

— Я думал, что ты здесь для того, чтобы насаждать интересы Агеммана и закреплять превосходство Первой роты, подтачивая позиции Сикария. То были недостойные мысли.

Агриппен ответил:

— Твоя вера, как и вера каждого из нас, проходит испытание. Она должна оставаться сильной. — В грохочущем голосе не было даже намека на упрек. — Что же касается Агеммана, то могу сказать, что слишком уж сильно все раздувают это мнимое соперничество. Я верю в мудрость и лидерское чутье нашего лорда Калгара. Знаешь почему?

Праксор не проронил ни слова, поэтому дредноут продолжил:

— Потому что я своими глазами видел его отвагу и слышал его слова. Победа или смерть — вот что ожидает нас на Дамносе. И я не боюсь этого. Меня это не беспокоит, ибо так должно быть. Таков наш долг. Это то, что делает нас Ангелами Императора. Он защитит нас и дарует Сикарию мудрость и знание, чтобы вести нас.

Праксор вновь склонил голову перед благородным воителем, что удостоил сержанта чести разделить его вековую мудрость.

— Victoris Ultra, Почтенный.

— Victoris Ultra.

Загудели сервоприводы, пришли в движение шестерни — Агриппен сошел с каменной насыпи и отправился на поиски Ультрация, оставив Праксора наедине со своими мыслями и своим долгом.

— Что ты видишь, брат-сержант? — спросил несколькими мгновениями позже Сикарий. Венацион с ним уже закончил, и теперь капитан пришел за рапортом.

Праксор посмотрел через магнокль на далекие вражеские построения, но туман по-прежнему оставался плотным. Враг уже достиг границ Аркона-сити и явно вскоре перейдет их, как только получит приказ.

— Они ждут. — Вопреки мерзкой погоде Праксор мог видеть колоссальные, стоящие вплотную друг к другу фаланги. Их абсолютная неподвижность казалась неестественной. Своими ликами скелетов и пламенеющими глазами они напоминали сержанту призраков. — Будем нападать?

Сикарий покачал головой, игнорируя протянутый ему прибор. Дацеус стоял возле него, держа в руках боевой шлем капитана.

— Мы отступим.

— Мы снова побежим? — недоуменно спросил Праксор.

— Космодесантник никогда не бежит, брат-сержант, — встрял Дацеус. Его бионический глаз, казалось, вот-вот вспыхнет от возмущения. — Встретив серьезного противника, он не тратит силы попусту. Вместо этого он находит способ взять инициативу в свои руки.

— Нужно склонить чашу весов в нашу сторону, сержант Манориан, — провозгласил Сикарий. — У любого воина много оружия в арсенале. Это, — вскинул он плазменный пистолет, — и это, — капитан коснулся рукоятки покоившегося в ножнах Клинка Бури, а затем жестом обвел лежащие окрест земли: — Но он также должен использовать свой разум и обратить само поле боя в свое оружие.

Сикарий выдержал паузу, вглядываясь в туман.

— Насколько они близко, брат?

— Два километра. Все еще статичны. Мой лорд, чего они ждут?

— Чего ждут? — произнес Сикарий, и улыбка заиграла на его губах, а глаза сощурились. — Своего повелителя, того, кто несет в себе силу.

Сикарий был прав. Праксор еще раз посмотрел в магнокль и увидел лорда некронов, того, кто предводительствовал всей этой армией. Он только что показался из-за спин своего легиона — кошмарное древнее создание, чье тело было изготовлено из сверкающего золота, а убранство потускнело за много веков.