— Что за игры? — заговорил Ребл. — Если они пришли за тобой, я могу понять. Удивительно, что тебя не казнили на поле боя. Но чего им нужно от нас?

У Вареза были некоторые соображения. И, если эти идеи близки к истине, ему нет места в компании этих двоих. — Мой меч помешал, — сказал он.

— Чего?

— На поле. Когда они попробовали отнять у меня оружие и казнить. Мой меч пытался убить их.

— Так это правда, — вздохнул Листар. — Оружие живое.

— В конце концов, — пояснил Варез, — я согласился его отдать. Но уже прибыла командир, и меня послали в ее шатер. В кандалах. Она была пьяна… победой, — добавил он.

— Сочла шахты милостью? — удивленно спросил Ребл.

— Нет. Может быть. Я не понимаю ее мыслей.

Он знал, что солдаты прислушиваются к разговору. Впрочем, вопросов они не задавали.

Группа дошла до насыпи и начала подъем. Капитан разместил там отряд легионеров, надзиратель стоял в стороне, будто забытый. Варез встретился с ним взглядом; мужчина покачал головой.

«Что же, меня казнят? Нас троих выбрали, но ради разных целей. Похоже, их назначение я понял? А моя? Да, девять лет — долгая кара, при любом здравом размышлении».

Он ощутил возвращение ужаса, знакомого, как друг-предатель. Страх бормотал запоздалые угрозы, питал воображение. Насмехался над его тупостью.

«Нужно было оставить безоружных женщин их судьбе. Но Ганз любил плевать в отверстие шахты, целя в меня и в поилку. Такого я не забываю».

Они прошли утыканные бритвенно-острыми лезвиями ворота. В помещении сразу за воротами, была открыта дверь. Сержант остановил группу. — Капитан желает говорить с каждым из вас. Наедине. — Он указал на Листара. — Ты первый.

— Почему в таком порядке? — зарычал Ребл.

— Ни почему, — сказал сержант, заводя Листара в коридор.

Двое солдат отошли в сторону и завели тихий разговор, иногда бросая взгляды на Вареза. Он заметил, что у женщины висит за спиной охотничий лук. «Последний поцелуй Меррека».

— У тебя слишком много друзей, — буркнул Ребл, дергая себя за пальцы так, что щелкали фаланги. Он делал это в особом порядке, и Варезу никак не удавалось разгадать смысл привычки. Вновь он прикусил продиктованный любопытством вопрос на губах. Насколько можно понять, это код терпения его приятеля, но очень уж ненадежный.

— До тебя, — ответил он, — я знал лишь одного.

Ребл глянул темными, полусумасшедшими глазами. — Тот меч?

— Ты разгадал тайну.

— Но ты никогда не видел во мне достаточно металла, чтобы исповедаться.

— Возможно, я успел выучить урок.

Ребл крякнул и кивнул. — У меня было много друзей. Как иначе. Лучше друг, чем враг, верно?

— Сожаления лежат позади тебя, Ребл, как и тела убитых в гневе. Но когда гнев обуздан, ты вполне достойный друг.

— Думаешь? Сомневаюсь, что похвала от тебя почетна, Варез. Может, потому мы и подружились.

— Я снесу эту пощечину, — сказал, чуть подумав, Варез. — Ведь только твой гнев и охранял меня, когда я лежал привязанный к койке.

— Если бы тебя привязали вниз лицом, даже я не помог бы.

— Насильники в ямах живут недолго.

— Как и жертвы насилия.

— Итак, — значительно сказал Варез, — мы выработали общий код.