— Вот что я вам скажу, господин старший следователь по особо важным делам, — холодно произнес он. — Я понятия не имею, о чем вы тут мне говорили.

— Что ж, очень жаль. Я думал, мы договоримся. — Турецкий начал подниматься из кресла.

Белый сделал рукой успокаивающий жест и сказал:

— Я еще не закончил. Так вот, я понятия не имею ни о каком генерале. Но тем не менее я сознаю, что нам лучше жить с вами в мире. Иначе может пострадать мой бизнес. Поэтому я… оставаясь в недоумении по поводу причины, которая привела вас сюда… постараюсь уладить наши разногласия э-э… всеми доступными мне способами.

— Витиевато выражаетесь, — усмехнулся Александр Борисович.

— Но ведь вы меня поняли?

— Я — да.

— А это главное! На этом нашу встречу буду считать законченной. Всего вам доброго.

Белый проводил Турецкого взглядом, а как только дверь за ним закрылась, презрительно процедил сквозь зубы:

— Волчина позорный, — и смачно сплюнул.

22

В тот же вечер, но часом позже, к столику Сергея Ивановича Белого подошел высокий, широкоплечий парень с лысой, шишковатой головой. На вид парню было лет двадцать восемь. Звали его Костя Штырев, но друзья-товарищи предпочитали называть его просто Штырь. Он и сам себя так называл, и сильно бы удивился, если бы кто-нибудь обратился к нему по отчеству — Константин Вячеславович.

Поздоровавшись со стариком, парень пододвинул к себе ногой стул, уселся и вальяжно закинул ногу на ногу.

После ухода Турецкого Белый допил бутылку сухого вина и десять минут назад приказал распечатать вторую — красного, полусладкого.

Некоторое время старик молчал, разглядывая бокал с вином на свет. Затем сказал:

— Говорят, что вино по цвету сильно похоже на кровь. По-моему, это полный бред. В сравнении с вином кровь мерзкая, вонючая подливка. Ты согласен?

Штырь посмотрел на бокал и небрежно пожал плечами:

— Не знаю. Я вино не пью.

Старик слегка прищурился:

— Вот как? Что же ты пьешь, Штырь?

— Водку, вискарь, — ответил тот. — Иногда джин. Но после него привкус поганый, как будто елочных иголок нахавался.

Штырь поморщился, видимо вспомнив привкус, который оставлял в его рту славный голландский напиток.

— Что ж, водка тоже неплохо, — признал Белый. — Огненная вода. Напиток настоящих мужчин, мать его. Ты ведь настоящий мужчина, Штырь?

Лицо парня вытянулось.

— Че за базар, Иваныч? — настороженно спросил он.

— Настоящий мужик должен сам принимать решения. Так ведь, Штырь? Он никого не спрашивает, как ему поступать, потому что имел он чужие советы. Так?

— Ну, — недоуменно отозвался Штырь.

Белый вновь повертел в руках бокал с вином. Лицо его помрачнело. Когда старик вновь перевел взгляд на Штыря, во взгляде его появилось что-то волчье.

— Кстати, Штырь, ты знаешь, что сорокаградусную водку изобрел Менделеев?

Штырь нахмурился — вопросы старика начали его доставать.

— Это который таблицу нарисовал, что ли?

Белый кивнул:

.— Он самый.

Штырь знал отвратительную привычку Белого начинать разговор издалека и изъясняться недомолвками и намеками, однако на этот раз чаша его терпения была переполнена. Штырь нетерпеливо посмотрел на часы. Белый перехватил его взгляд.

— Что, торопишься? — спокойно спросил он.

— Да. Дела.

— Ну раз так, не буду тебя томить.