Крозиус аквилум означал, что его владелец был одним из капелланов Легиона, избранных ордена, главной задачей которых было поддержание боевого духа своих братьев и сохранение древних традиций братства. Его назначили на этот пост десять лет назад, после мрачной осады Барракана, когда зеленокожие на восемнадцать месяцев отрезали его орден от основных сил на огневой базе «Эндриаго». В самом конце они сражались с идущими на приступ пришельцами кулаками и заостренными стальными кусками разбомбленных опорных пунктов, но тогда Немиил не колебался ни мгновения. Он без устали насмехался над орками и призывал своих братьев перед таким неравенством сил действовать даже с еще большим пренебрежением к собственным жизням. Когда грубо смастеренный топор зеленокожего раздробил ему колено, Немиил схватил его за клык, и, повалив на землю, забил до смерти. Когда их последнюю линию обороны прорвали, он оказался лицом к лицу с огромным чемпионом ксеносов и сразился с ним в эпической дуэли, благодаря которой у ордена появилось время для начала контратаки, которая, наконец, истощила силы врага. Когда на следующий день деблокирующая группа смогла прорваться к огневой базе, Немиил вместе с остальными братьями стоял на крепостном валу и приветствовал их. У него ушло несколько минут, прежде чем он пришел в себя после отмеченных им хлопков по плечам и спине и не понял, что воины ордена приветствуют не победу, а его. Спустя некоторое время все единодушно проголосовали за то, чтобы он занял место брата-искупителя Бартиила, павшего в мрачнейшие часы осады.

Даже спустя десятилетие, все это казалось ему немного нереальным. Он, образец идеалов Легиона? Ведь он знал, что был тогда просто слишком зол и упрям, чтобы позволить каким-то зеленокожим взять над ним верх. В свободное время он часто воздевал крозиус и потрясенно тряс головой, так, будто он принадлежал кому-то другому.

Он должен был быть в руках Захариила, часто думал он. Он был идеалистом, верящим. Я же всего лишь хотел быть рыцарем.

И месяца не проходило, чтобы он не задумывался над тем, как его кузен поживал на Калибане, и не сожалел, что он так и не смог попрощаться с ним на Сароше. Отбытие Лютера и остальных было поспешным, почти стремительным, и тогда Немиил, как впрочем, и все остальные, считали, что они скоро вернутся во флот. Но с тех пор Джонсон о них никогда не заговаривал, он даже уже не читал регулярных донесений с Калибана, поручая эту задачу членам своего штаба. Казалось, что Лютер и остальные полностью покинули мысли примарха, и когда годы начали растягиваться в десятилетия, по рядам космических десантников начали шириться слухи и предположения. Некоторые полагали, что размолвка между Джонсоном и Лютером произошла из-за сорванного покушения на Сароше, выросшей до предела старой ревности и мелкой вражды. Другие считали, что Лютер вместе с остальными несли ответственность за то, что позволили пропустить сарошийскую бомбу на борт «Несокрушимого Рассудка». Все это иногда приводило к горячим спорам между группировками калибанитов и терран внутри Легиона. Примарх Джонсон так и не подтвердил или опроверг любые слухи, и о них со временем позабыли. Нигде более не упоминалось об изгнанниках, кроме как в назидательных историях для новых посвященных: если ты однажды попадешь в немилость ко Льву Эль’Джонсону, тебе более никогда не подняться вновь.

Мне нужно отправить Захариилу письмо, рассеянно думал он. Он несколько раз начинал писать его, но как только орден начинал готовиться к высадке на очередном поле боя, каждый раз откладывал в сторону. Затем он начал проходить обучение капеллана, что занимало все оставшееся свободное время, которое он не тратил на сражения или подготовку к нему. И так незаметно проходили годы. Он решил вновь попробовать после того, как они одержат победу в этой войне.

Какой бы ни была текущая ситуация, мрачно думал Немиил, он был уверен, что Джонсон и 4-ый экспедиционный флот будут готовы к любым задачам.