Но проходили десятилетия, а вызов так и не последовал. Джонсон ни разу не посетил Калибан - два запланированных визита были отменены в последний момент, ссылаясь на поступившие новые приказы от Императора или неожиданные события в текущей кампании. С каждым годом данное Лютером во внутреннем дворе крепости обещание персоналу становилось все более и более пустым, но ни один воин не винил его. Во время ссылки их верность Лютеру выросла как ничто другое. Он разделял вместе с ними тяготы и хвалил их за успехи, вдохновляя их собственной самоотверженной работой, смирением и личным обаянием. Хотя каждый из них бы и отрицал, если его спросили бы об этом, но Захариил знал, что многие из его братьев были более верны Лютеру, чем их далекому примарху, и со временем это начинало волновать его все больше и больше.

Только в такие моменты уединения, когда они путешествовали по Калибану, проверяя работу мануфакторий, или проводили долгие часы за работой вместе с Лютером в санктуме Гроссмейстера, Захариил видел смятение в глазах великого человека.

С продвижением экспедиционных флотов все дальше по галактике, новости шли до Калибана все дольше. Нагруженные награбленным добром и военными трофеями транспортные корабли в последнее время становились все менее частыми. Затем, недавно, до них дошли новости о том, что Император назвал Гора Луперкаля своим Воителем и оставил ведущие Крестовый Поход Легионы, чтобы вернуться на Терру. Сначала Лютер надеялся скрыть эти новости. Но это было глупо. Очень скоро уже все боевые братья говорили о случившемся, как и том, что это для них означало.

Никто из них не был глупцом. Они видели, что Крестовый Поход вступал в свои заключительные фазы, и их последний шанс добыть славу уходил навсегда.

После нескольких долгих минут лифт доставил Захариила к основанию горы, в пещерные районы стоянки транспортных средств. Плазменные горелки шипели и брызгали, пока технодесантники и сервиторы трудились над починкой нескольких поврежденных «Носорогов» и «Хищников», отосланных с линий фронта обратно на Калибан. Он даже не успел выйти из кабины лифта, когда из транспортного отделения плавно выкатился персональный четырехколесный автомобиль и остановился возле библиария. Он залез в пассажирское купе с открытым верхом, достаточно большое, чтобы в нем поместилось двое Астартес в полных доспехах.

- Сектор сорок семь, тренировочный орден семь, главный район сбора, - приказал он сервитору в купе водителя, и транспорт тут же двинулся с места, начав наращивать скорость, как только въехал в один из транзитных туннелей пещеры.

Мысли Захариила блуждали, пока они проносились мимо рядов бронетранспортеров, танков и десантных боевых машин. Он снова и снова вертел в руках ядро памяти, задаваясь вопросом о причинах того беспокойства, которое засело в глубинах его разума. Даже медитативные техники Израфаила не могли притупить ощущаемое им дурное предчувствие. Оно было подобно осколку под кожей, болью напоминавшим о своем присутствии и сопротивляющимся всем попыткам извлечь его.

Он не мог объяснить, почему было так важно, чтобы Лютер вернулся к Джонсону. Все они стоически переносили свою ссылку и полностью посвящали себя обязанностям, как и положено любому Астартес, и Лютер в первую очередь. Конечно, Захариилу было известно почему - заместитель командующего Легионом искал искупления за то, что он едва не совершил на борту «Несокрушимого Рассудка».