Джонс был предельно удивлен.

– О, конечно, нет, суперинтендант. Я совсем не то имел в виду. Я просто теряюсь в догадках. Если вы правы и убийца не маньяк и не грабитель, тогда остается только предполагать, что это кто-то из знакомых капитану людей. Пожалуйста, поймите меня. Я очень хорошо знал Оукли Уинтропа. Мы служили вместе около десяти лет. Он был примерным офицером и хорошим человеком. – Моряк подался вперед. Мимо окна с жалобным криком пролетела чайка. – Не только честным малым, но человеком, которого любили все на корабле. – Джонс говорил горячо и искренне. – Он был прекрасный спортсмен. Хорошо играл на рояле и обладал приятным голосом. Все с удовольствием слушали, когда он пел. У него было отличное чувство юмора, и я не раз был свидетелем того, как он веселил офицерскую компанию.

– Иногда юмор бывает опасным оружием, – задумчиво промолвил Питт.

– О, нет! – Джек энергично тряхнул головой. – Он не был остряком в том смысле, в каком вы думаете, и никогда не позволял себе злых шуток или насмешек. У него был здоровый добродушный юмор, вполне безобидный. Он совсем не такой, каким вы его себе представили, суперинтендант. Он не являлся сложной личностью, был прост и грубовато добродушен. – Джонс умолк, увидев выражение лица суперинтенданта. – Вы не согласны со мной? – Он инстинктивно придвинулся ближе к своему собеседнику. – У вас неправильное представление о капитане Уинтропе, уверяю вас.

– Простых людей не бывает, – с ироничной усмешкой ответил Питт. – Но ваше замечание я принимаю. Пока я действительно не составил мнения о покойном капитане.

Губы Джонса сжались.

– Если у капитана Уинтропа была тайная жизнь, то, стало быть, он скрывал ее удивительно умело и хитро, а это совершенно не похоже на него. Поверьте мне, я искренне хотел бы вам помочь, но даже не знаю, с чего начать.

– Он пользовался успехом у женщин? – прямо спросил Питт.

Джонс ответил не сразу. В окно долетали звуки гавани, грохот цепей, скрип лебедок, удары дерева о дерево, когда сталкивались пришвартованные лодки, ибо начинался прилив. Громко кричали чайки.

– Меньше, чем мог бы ожидать, – наконец ответил лейтенант. – Я как-то особенно этим не интересовался. Мы чаще встречались в мужском обществе. Уинтроп был моряк. Не думаю, что он чувствовал себя привычно в обществе женщин. – Джонс слегка покраснел и отвел глаза в сторону. – У нас мало времени на светскую жизнь, мы постепенно теряем навыки непринужденной беседы, которую так ценят женщины.

Питт живо представил себе большого, крепкого и сильного человека, отличного офицера, внешне уверенного в себе и хорошо умеющего владеть собой, любящего смех и шутку, но в душе борющегося с неосознанными эмоциями, страхами, неуверенностью и даже чувством вины. Человека, который прожил бо́льшую часть своей жизни в суровом мужском мире.

Была ли у него любовница? Суперинтендант посмотрел на открытое, честное лицо лейтенанта Джонса. Он ничего ему не скажет, даже если что-то знает. Но если бы здесь, в Портсмуте, разыгралась история любви или ненависти, стоило ли ехать в Лондон, чтобы отомстить? Это проще было сделать здесь.

– Лейтенант Джонс, когда капитан Уинтроп уехал в Лондон?

– Э-э-э… Кажется, дней десять тому назад, – ответил тот, пристально глядя на суперинтенданта.

И тот, и другой прекрасно понимали, насколько маловероятно, чтобы ссора, начатая десять дней назад в Портсмуте, девять дней спустя закончилась зверским убийством в Лондоне.

– И все же, – продолжал Питт, – я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, как он провел последние дни перед отъездом, с кем встречался, не произошло ли чего необычного в эти дни, не слышали ли вы что-нибудь заслуживающее внимания.