Лисе усмехнулась:

— Мы взяли в плен князя Сордсо и его свиту, что бесконечно обрадовало лорда Иллвина и марча ди Оби. Говорят, князь сошёл с ума. Правда, что вы магией заставили его зарезать вдовствующую княгиню?

— Нет, — ответила Иста. — Я только рассеяла ту магию, которая не позволяла ему так поступить. Мне кажется, что это, скорее, был дикий порыв, о котором он вскоре пожалел. К тому времени, как меч пронзил её, Джоэн уже была мертва; Бастард забрал её душу. Интересно, что почувствовал бы Сордсо — облегчение или сожаление, — если бы узнал об этом. В любом случае, я должна сказать ему об этом. Продолжай. Что с Каттиларой и нашим храбрым служителем?

— Мы наблюдали со стен за тем, как джоконцы уводят вас. Потом некоторое время стояла тишина, а потом со стороны больших зелёных палаток донёсся шум, мы никак не могли понять, что происходит. Леди Каттилара удивила нас всех. Как только вы и лорд Иллвин стали заложниками, или это мы так думали, она поднялась с постели. Она отправила своих фрейлин защищать стены, потому что все мужчины уже были слишком слабы для этого. Судя по всему, дамы устроили там перестрелку, потому что заклинания джоконских магов не подействовали на их спортивные луки. Некоторым леди удалось произвести ряд весьма удачных выстрелов. Конечно, эти стрелы не могли пробить кольчугу, но я видела, как сама леди Катти попала одному джоконскому офицеру прямо в глаз. Мудрейший ди Кэйбон стоял рядом с ней: она поклялась, что Порифорс не падёт до тех пор, пока она остаётся его хозяйкой. А я, я бросала камни, — если запустить им как следует с высокой башни, то к тому времени, как он достигнет цели, ударит он очень здорово, даже если рука у тебя не особо сильная.

Мы понимали, что джоконцы только прощупывают почву, но всё равно дрались до крови. Думаю, если бы они предприняли организованную атаку, нам не удалось бы долго продержаться, но в любом случае нам удалось отбить у них охоту напасть на замок сразу же. А потом было уже поздно, потому что появились силы марча ди Оби и смели их под корень. Леди Катти была великолепна, когда открывала ворота пред отцом. Я думала, что она, как раньше, бросится к нему и разревётся, но она держалась стойко.

— А что с Горамом?

— Он защищал стены вместе с нами. Утром он был слишком утомлён, у него был жар, и поэтому лорд Иллвин не отправил его к вам, но наказал мне рассказать вам об этом. Тем более что если вы сегодня же возвращаетесь в Порифорс, то не стоило заставлять его дважды проезжать десять миль.

— Верная мысль. Да. Я выезжаю прямо сейчас. — Она оглянулась: леди Хьюлтер ворвалась в палатку в сопровождении горничной, несущей охапку одежды. — О, замечательно.

Радость Исты испарилась, когда она поняла, что за платья принесла ей горничная: многослойные шелка, годящиеся только для придворных мероприятий, и все тёмно-зелёных вдовьих оттенков.

— Но это вовсе не платья для верховой езды.

— Конечно нет, дорогая Иста, — отозвалась леди Хьюлтер. — Это вы наденете, чтобы позавтракать с нами.

— Я только выпью чашку чая и съем кусок хлеба, если это можно найти в лагере, и отправлюсь сейчас же.

— О нет, — возразила леди Хьюлтер, будто бы поправляя ошибающегося ребёнка. — Еду уже готовят. Вам обязательно нужно поесть, прежде чем вы покинете лагерь. И нам очень хочется отметить ваше присутствие здесь, с нами, как и должно быть.

Это празднество займёт часа два, прикинула Иста, а то и все три.

— Одним ртом больше, одним ртом меньше — погоды не сделает. Вам всем просто необходимо поесть, прежде чем начнут сворачивать лагерь. Нельзя пропускать приём пищи.

— Леди Иста, мыслите разумно! — Голос Исты стал жёстче:

— Я поеду.