Рядом со столиком, на котором стоит телефон, дежурит Клодинор Сабенса — он ждет той минуты, когда сможет сообщить генералу Валдомиро Морейре, что тот приобщился к бессмертию.

Сообщение по телефону

Сидя в кресле возле телефона, генерал Валдомиро Морейра ждет той минуты, когда его друг Клодинор Сабенса сообщит ему, что он приобщился к бессмертию. На кандидате парадный мундир (пока еще генеральский, а не академический), серьезное лицо его выражает спокойное достоинство. Рядом дочь Сесилия: она хоть и легкомысленна, но искренне привязана к отцу. Дона Консейсан снует туда-сюда, делая последние приготовления. Обе в новых, с иголочки, платьях.

Те гости, что пришли разделить с кандидатом радость великого известия, разбрелись по комнате. Тут соседи, ближайшие друзья, бывшие сослуживцы и однокашники. Они любуются накрытым столом, который ломится от солений и печений, от блюд с окороком, ветчиной, индюшатиной. Посвященные осведомлены о кулинарных талантах Эунисе. В саду Арлиндо сооружает импровизированный бар ставит кувшины с пивом, чаты с крюшоном, прохладительные напитки, пряча до поры бутылки виски и коньяка — они предназначены для академиков и прочих сиятельных лиц.

Как медленно тянется время!.. Генерал ждет, гости переговариваются вполголоса, иногда вдруг слышится сдавленный смешок.

В дверях появляется дона Консейсан с последним подносом.

— Еще нет?

В этот самый миг звонит телефон. Генерал снимает трубку. Сесилия раздвигает губы в улыбке. Дона Консейсан замирает.

— Сабенса? Да-да, я. Ну как? Единогласно?

Глаза его вылезают из орбит, челюсть отвисает, голос пресекается.

— Что?

Краска заливает лицо, он разжимает пальцы, и телефонная трубка падает. Тело генерала оседает в кресле. Дона Консейсан роняет поднос, пирожки с треской катятся по полу. Она подбегает к мужу, обнимает его.

В телефоне раздается далекое, еле слышное попискивание — это Сабенса кричит: «Алло, алло!» Сесилия поднимает трубку и говорит севшим голосом:

— Приезжай немедленно, С папой плохо…

— Он умер не вовремя, — говорила потом дона Консейсан. — Ему бы умереть после того, как он остался единственным кандидатом и счел себя академиком.

Известие

Афранио Портела отдал горничной шляпу и трость.

— Доктор Эрмано просил вас позвонить сразу же, как придете: дело очень срочное.

По пути в кабинет местре Портела улыбнулся жене, которая шла к нему навстречу, сгорая от нетерпения. Ожидая, пока президент возьмет трубку, он поцеловал дону Розаринью и пообещал немедленно удовлетворить ее любопытство.

— Сейчас все расскажу.

В трубке раздался голос президента.

— Да, Эрмано, это я! Слушаю! — Его рука, лежащая на плече жены, вдруг судорожно сжалась. — Дьявольщина!

Он повесил трубку и постоял несколько мгновений молча и неподвижно. Дона Розаринья взяла его за локоть:

— Что случилось, Афранио?

— Мы убили генерала!

Второй

Эвандро Нунес дос Сантос вошел в дом. По обе стороны от него шли внуки.

— Ну расскажи!

— Поскорее, миленький, не тяни!

Старик уселся в свое любимое кресло, закурил.

— Генерал набрал шестнадцать голосов, — начал он, поигрывая пенсне, — четырех не хватило до победы. Двенадцать человек воздержались, одиннадцать проголосовали против. История с постоянными местами в Академии кончена. Преемником Бруно станет тот, кто этого заслуживает, — Фелисиано.