Владимир Маяковский. Памфлеты, очерки и зарисовки
ПАРИЖ
Вы знаете, что за птица Людогусь? Людогусь — существо с тысячеверстой шеей: ему виднее! У Людогуся громадное достоинство: «возвышенная» шея. Видит дальше всех. Видит только главное. Точно устанавливает отношения больших сил. У Людогуся громадный недостаток: «поверхностная» голова — маленьких не видно. Так как буковки — вещь маленькая (даже называется — «петит!»), а учебники пишутся буковками, то с такого расстояния ни один предмет досконально не изучишь. Записки Людогуся блещут всеми людогусьими качествами.
О парижском искусстве + кусочки быта. До 14 года нельзя было выпустить подобные записки. В 22 году — необходимо. До войны паломники всего мира стекались приложиться к мощам парижского искусства. Париж знали наизусть. Можно не интересоваться событиями 4-й Тверской-Ямской, но как же не знать последних мазков сотен ателье улицы Жака Калло?! Сейчас больше знакомых с полюсами, чем с Парижем. Полюс — он без Пуанкарей. Он общительнее.
— Виза есть? — Есть. — Ваш паспорт? Протягиваю красную книжечку РСФСР. У секретарши руки автоматически отдергиваются за ее собственную спину. — На это мы виз не ставим. Это надо переменить. Зайдите. Тут рядом 26-й номер. Конечно, знаете. (Беленькое консульство!) Мадам говорит просто, как будто чашку чая предлагает. Делаю удивленное и наивное лицо: — Мадам, вас, очевидно, обманывают: наше консульство на Унтер-ден-Линден, 7. В 26-м номере, должно быть, какая-то мошенническая организация. 26-й номер нигде в НКИД не зарегистрирован. Вы должны это дело расследовать. Мадам считает вопрос исчерпанным. Мадам прекращает прения: — На это мы визы не поставим. — На что же вы ее поставите? — Можем только на отдельную бумажку. — На бумажку, так на бумажку — я не гордый. — Неужели вы вернетесь опять туда?! — Обязательно. Мадам удивлена до крайности. Очевидно, наши «националисты», проходившие за эти годы сквозь консульства, с такой грациозностью, с такой легкостью перепархивали с сербского подданства на китайское, что мое упорство просто выглядело неприлично.
Французская граница. Осмотр паспортов. Специальный комиссар полиции. Посмотрит паспорт и отдаст. Посмотрит и отдаст. Моя бумажка «специальному» определенно понравилась. «Специальный» смотрит восторженно то на нее, то на меня. — Ваша национальность? — Русский. — Откуда едете? — Из Берлина. — А в Берлин откуда? — Из Штетина. — А в Штетин откуда? — Из Ревеля. — А в Ревель откуда? — Из Нарвы. — А в Нарву откуда? Больше иностранных городов не осталось. Будь, что будет. Бухаю: — Из Москвы. В ответ получаю листок с громким названием: «Санитарный паспорт» и предложение: В 24 часа явиться к префекту парижской полиции. Поезд стоит. Стою я. Рядом — «специальный». Поддерживает вежливую беседу. Где остановлюсь? Зачем еду? Такой внимательный. Все записывает. Поезд трогается. «Специальный» соскакивает, напоминая: — В двадцать четыре! Предупредительные люди!
Париж. Закидываю вещи в первый попавшийся отель. |
