Слабость и темнота окутали его, и вдруг словно что-то взорвалось внутри головы, и ему показалось, будто мозг раскалывается на части. Он успел заметить, как Смит вплотную придвинулся к нему. Последнее, что осознал Торрек Гарпунер, было удовольствие на лице Смита.

КОРЭЛ ВАНЕН

Он взвесил на руке цилиндр и пробормотал:

— Пять лет…

— О, он может содержать несколько столетий, ценных для изучения, мальчик мой, — сказал доктор Фрейн Хорлам. — Когда для хранения информации используются индивидуальные молекулы…

Ванен перевел взгляд с цилиндра на старого психолога. Он не знал точно, как себя вести. С одной стороны, старик не принадлежал к цивилизации Кадра и потому не заслуживал особого уважения со стороны лейтенанта Астрослужбы. С другой стороны, Хорлам возглавлял основные научные исследования, а в исследовательской экспедиции подобная работа выполнялась лишь в военных целях.

Подумав, Ванен ответил с безличной, ни к чему не обязывающей вежливостью:

— Мне совершенно неизвестна эта теория. Пока мы беседуем на общие темы и не касаемся конкретных вопросов, вы, может быть, будете настолько любезны, что немного просветите меня.

Хорлам поднял седую голову:

— В общих чертах, если не возражаете. — Он откинулся на спинку стула и взял сигару. — Курите?

— Нет! — Ванен взял себя в руки. — Насколько вам известно, я — человек Академии и категорически против пороков.

— Почему? — Хорлам бросил этот вопрос так небрежно, между двумя затяжками, что Ванен, не думая, ответил:

— Потому что служить Гегемонии и Кадру гораздо эффективнее… — он прервал себя. — Вы меня провоцируете!

— Если вам угодно так думать.

— Над этим не смеются. Не заставляйте меня докладывать о вашем поведении.

— Жизнь на корабле изменяется вдали от дома, — сказал Хорлам без видимой связи с предыдущим. — Прошли семь лет с тех пор, как мы улетели. Никто из находящихся на борту не знает, где мы находимся, а тем, кто остался дома, не известно, куда мы летим. Звезды настолько изменили положение, что старые имперские астрономические данные стали бесполезными, а космос так велик, и звезд так много… Если мы не вернемся, понадобятся, возможно, сотни лет на то, чтобы другой корабль Гегемонии отправился в исследовательскую экспедицию по этому маршруту.

Тревожное замешательство Ванена все росло. Он хотел отчитаться сразу, как только проснулся в лазарете, но его заставили отдохнуть некоторое время, а потом направили в кабинет Хорлама для неофициального разговора, чтобы проверить его восстановленное «я» и подтвердить, что он вновь готов к службе. Но этот разговор оказался слишком уж неофициальным!

— Зачем вы все это говорите? — спросил Ванен тихим, нарочито бесстрастным голосом. — Это банальности, но ваш тон… некоторым образом сказанное вами граничит с отклонением.

— На основе чего я могу заработать себе нечто на шкале исправлений — от выговора до смерти, лоботомии и удаления памяти, так? — Хорлам улыбнулся сквозь сигарный дым. — Все равно, мальчик. Вы должны также знать, что на борту корабля нет тайной полиции, которой я был бы обязан отчитаться. Я говорю все это по одной простой причине: есть некоторые вещи, о которых я обязан вам рассказать. И хочу смягчить удар. Это ваше первое путешествие в Глубокий космос?

— Да.

— И вы находились на корабле только два года. Потом вашу память очистили и вас поместили на планету.