— Дождь перестал, Ронуин?

— Да.

— Пойду вырою могилу для вашей матери.

— Только в том месте, откуда виден закат, — попросила девочка. — Мама всегда любила закаты.

Ап-Граффид порылся в крошечной кладовке и, найдя лопату, направился к западному склону холма. Небо успело проясниться, и последние лучи заходящего солнца бросали багровые отблески на мокрую землю. Выбрав подходящее место, он начал копать. Тревожные мысли не оставляли его: что теперь делать с детьми? Правда, между ним и англичанами пока сохраняется перемирие, но у него до сих пор нет места, которое он мог бы назвать домом. Кроме того, будет лучше, если как можно меньше людей узнают о существовании малышей. Их могли взять в заложники, похитить, чтобы заставить отца заключить выгодный врагу договор, тем более что других детей у него нет. Ллуэлин был верен Вале еще и потому, что для других развлечений у него не хватало времени. Да и никто не мог ублажить его так, как эта светловолосая красавица.

Рыхлая почва легко поддавалась лопате, и скоро яма стала достаточно глубокой. Теперь нужно принести труп. Отставив лопату, принц направился к дому. Несмотря на ужасную кончину, лицо Валы оставалось на удивление мирным и спокойным. Между раскинутыми окровавленными ногами лежало крошечное, но идеально сформировавшееся дитя.

— У вас могла быть сестра, — сообщил Ллуэлин детям. — Принеси тазик, парень, а ты, детка, поставь на огонь котелок с водой. Ваши мама и сестричка сойдут в могилу чистыми.

«Сестра», — грустно подумала Ронуин. Как она хотела сестру! Мама все перебирала имена и решила, что если родится мальчик, она назовет его Хью, в честь своего отца, и Гуинллиан, если будет девочка.

Ронуин опустила ведро в стоявший в углу бочонок с водой, наполнила железный котелок и подвесила над огнем.

Немного подумав, она порылась в сундуке, достала отрез белой ткани и безмолвно протянула отцу.

Ап-Граффид едва заметно улыбнулся, хотя глаза его оставались печальными. Он вспомнил, как Вала просила у него белую ткань — она объяснила, что если умрет она или кто-то из детей, у них будет пристойный саван. Сколько лет прошло с тех пор? Тогда он лишь посмеялся, но все же привез материю. Вала жила на этом зеленом холме только потому, что захотела принадлежать ему, презрев законы приличия и отказавшись от общества соседей, от возможности попросить у них помощи, если окажется в беде. Она понимала это и смирилась с судьбой, ибо преданно любила его. Ах, ему следовало жениться на ней. Ее отец владел крохотным земельным наделом и был свободным крестьянином. Когда-нибудь ап-Граффид заключит выгодный брак, но любил и всегда будет любить только Валу.

Вода согрелась, и Ллуэлин принялся обмывать тело женщины, которую обожал. Потом настала очередь недоношенного младенца. Окровавленные простыни пришлось сжечь.

Принц бережно завернул застывшее тело в белоснежный саван и положил ребенка на руки матери, с трудом разогнув их. Именно так она хотела быть похороненной. Он это знал.

— Подойдите, попрощайтесь со своей ма, — шепнул он, подзывая детей.

Ронуин, чуть поколебавшись, взяла брата за руку и подошла к отцу. Принц в последний раз поцеловал ледяные губы возлюбленной, и дети последовали его примеру. Ронуин осторожно коснулась крохотной головки сестры, Ап-Граффид мог бы поклясться, что в зеленых глазах блеснули слезы, но девочка тут же обернулась и устремила на него жесткий взгляд.

— Во всем виноват ты, Ллуэлин ап-Граффид, — повторила она. — И что теперь будет со мной и Глинном? Кто пригреет нас?

— Вы — мои дети, — пояснил он. — Я вас не брошу.

Ваша мать верила мне. Почему же ты меня отталкиваешь?

Ведь я твой отец.

— Ты зачал нас, пролив свое семя в утробу нашей матери, — холодно бросила девочка.