Джарид едва не задохнулся от ярости, его лицо побагровело.

— Как ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном? Ты! Гвардеец моей личной гвардии!

Эри продолжал разглядывать затянутое тучами небо.

— Ты лишаешься двухмесячного жалованья, — резко бросил Джарид, но его голос задрожал. — Понижен в звании и до особого распоряжения отправляешься чистить нужники. Если ты ещё раз посмеешь мне перечить, я велю отрезать тебе язык.

Бэйрд вздрогнул от холодного ветра. Среди остатков их мятежной армии Эри был лучшим. Остальные гвардейцы, потупившись, переминались с ноги на ногу.

Эри перевёл взгляд на лорда и улыбнулся. Он промолчал, но каким-то образом слов и не требовалось. Отрезать язык? Каждый кусочек металла в лагере стал мягким, как сало. Кинжал самого Джарида весь перекорёженный лежал на столе — когда лорд вынимал его из ножен, он растянулся. Даже кафтан Джарида болтался нараспашку — лишившись серебряных пуговиц.

— Джарид… — сказал Кайрам. У юного лорда — отпрыска одного из малых домов, сохранивших верность Саранд, было худощавое лицо и пухлые губы. — Ты и вправду думаешь… на самом деле думаешь, что в этом повинны Айз Седай? Они испортили весь металл в лагере?

— Конечно, — рявкнул Джарид. — Кто же ещё? Только не говори, что веришь в сказки, которые рассказывают у костра. Последняя Битва? Пф!

Он перевёл взгляд на стол. Там, развёрнутая и прижатая камнями по углам, лежала карта Андора.

Бэйрд снова взялся за свои камни. Тук, тук, тук. Сланец и гранит. Ему пришлось попотеть, разыскивая подходящие куски того и другого, но дедуля научил Бэйрда хорошо разбираться в камнях. Когда отец Бэйрда ушёл и стал мясником в городе, вместо того чтобы поддерживать семейное ремесло, старик почувствовал, будто его предали.

Мягкий, гладкий сланец. Гранит, с неровностями и выступами. Да, в мире что-то ещё осталось по-прежнему крепким. Что-то — и совсем немногое. Теперь мало на что можно положиться. Непоколебимые в прошлом лорды теперь размякли, подобно… да, подобно металлу. Небо бурлило чернотой, а храбрецы — те люди, на которых Бэйрд равнялся уже много лет — тряслись и скулили по ночам.

— Я обеспокоен, Джарид, — сказал Дэйвис. Немолодого лорда Дэйвиса, как никого другого, можно было назвать доверенным лицом Джарида. — Мы уже много дней не встречали ни единой живой души — ни фермеров, ни королевских солдат. Здесь что-то происходит. Что-то не так.

— Она зачистила местность от людей, — прорычал Джарид. — Она готовится к внезапной атаке.

— Я думаю, Джарид, ей не до нас, — сказал Кайрам, поглядев на небо. Вверху всё так же бурлили тучи. Казалось, прошло много месяцев с тех пор, как Бэйрд видел ясное небо. — С чего бы ей волноваться? Наши люди голодают, еда только и делает, что портится. Знамения…

— Она хочет вытеснить нас отсюда, — произнёс Джарид с горящим от пыла взором. — Это дело рук Айз Седай.

Внезапно в лагере всё смолкло. Воцарилась тишина, если не считать стука камней Бэйрда. Став мясником, он чувствовал себя не на своём месте, зато в гвардии лорда он обрёл дом. Резать коров и резать людей — в этом есть поразительное сходство. Его тревожило то, как легко он переключился с одного на другое.

Тук, тук, тук.

Эри обернулся. Джарид с подозрением воззрился на гвардейца, будто собираясь назначить ещё более суровое наказание.

«Он же не всегда был настолько плох, так ведь? — подумал Бэйрд. — Он хотел, чтобы трон достался его жене, но какому лорду не хочется того же?» Трудно судить о подобном, не учитывая, кто стоит за конкретным титулом.