Тем временем Амбруаз, летевший вместе с девушкой, пытался отговорить ее от этого замысла:

– Виртуозы считаются настоящей элитой. А «Дружная Семья» – школа, в которую мечтает попасть вся наша молодежь. Поверьте, miss, туда зачисляют лишь тех, кто владеет каким-нибудь уникальным талантом. Правила отбора крайне строги.

– Но они принимают абитуриентов в группы предвестников круглый год, не так ли?

– Предвестники – лучшие из лучших в области информации. А вы… well… вы, насколько я понял, не очень хорошо информированы.

Офелия почти не слушала юношу. Все ее внимание сосредоточилось на сдвоенном ковчеге, плохо видимом за клубящимися облаками. «Дружная Семья» была так велика, что полностью занимала оба воздушных островка, соединенных мостом.

Трамаэро совершил посадку; Офелия достала из сумки фальшивое удостоверение личности и сказала Амбруазу:

– Пожалуй, я оставлю вам свою сумку. Из-за нее в Мемориале со мной обошлись как с бродяжкой, и я боюсь, что история может повториться.

– Конечно, miss, будьте спокойны, я ее сохраню.

Офелия стояла в нерешительности: ей ужасно хотелось сжать перевернутые руки юноши, сказать, до какой степени она ему благодарна за доброту, проявленную к ней с первого момента встречи… Но это ей не удалось. Вот так всегда: при малейшем волнении у нее отнимался язык.

– Амбруаз, вы… Вы очень хороший таксвист.

На смуглом лице подростка сверкнула белозубая улыбка.

– А вы – поистине необычная пассажирка. Мы с вашей сумкой будем ждать вас в доме моего отца. Желаю удачи, miss!

Спустившись на причал, Офелия помахала Амбруазу, который жестами подбадривал ее из окна трамаэро, уносящегося в небо на крыльях химер.

Дверь в школу «Дружная Семья» охраняли две статуи, такие огромные, что Офелии пришлось запрокинуть голову и прикрыть ладонью глаза от слепящего солнца, чтобы различить их лица. Мужчина и женщина. Вероятно, они изображали правителей Вавилона – Елену и Поллукса.

Девушка ступила на длинную лестницу, ведущую к главному корпусу Школы. Он походил на древний собор каменным кружевом своего фасада, мощными аркбутанами и разноцветными витражами розы. Весь ансамбль – белый купол обсерватории, широкие мраморные лестницы, корпуса в стиле античных храмов, столетние деревья с гигантскими кронами, осеняющими аллеи, – дышал поистине королевским величием и представлял собой целый отдельный город. Куда ни глянь, всюду трудились полчища роботов: одни приводили в порядок сад, другие протирали окна. Студенты в элегантной темно-синей форме с серебряными галунами недоуменно моргали при виде Офелии.

Амбруаз оказался прав: «Дружная Семья» была весьма представительным учебным заведением.

На фронтоне Офелия прочитала девиз:

ПРЕСТИЖ И СОВЕРШЕНСТВО.

Едва она вошла в мраморный вестибюль, как ее вежливо остановил какой-то человек:

– Извините, юная леди, вам сюда нельзя.

– Но я пришла по объявлению о наборе студентов.

Человек слегка растерялся. Он подозрительно оглядел белую тогу Офелии, ее лицо, опаленное солнцем, но все же провел посетительницу к выходу и указал на широченный мост, висевший в пустоте.

– Вы ошиблись ковчегом, юная леди, здесь размещаются виртуозы Поллукса, а вам нужны виртуозы Елены.

Пришлось Офелии шагать еще и еще. Сандалии ужасно натирали ей ноги, а затылок все сильней раскалялся под солнцем. Никакая экзотическая иллюзия при Дворе Полюса и в подметки не годилась здешней жаре. Девушка прошла по мосту, длинному и широкому, как проспект, и очутилась на ковчеге-близнеце. Строители возвели здесь точные копии зданий ковчега Поллукса, но без их вопиющей роскоши.