— Ты был прав, — выдохнул мне в ухо Боцман.

— Что ты имеешь в виду?

— Выпивку и еду, — хихикнул в ответ «приличный мужчина», принимая стакан в руки.

— Она не библиотекарша.

— Да?

— И не Люська.

— Да-а?

— Она с-с-сука зеленая! — хором высказались дамы.

Боцман показал левый кулак теням подземелья, и они пока смолкли, ожидая водки.

— У нее просто дома библиотека. Хорошая. Но у тебя лучше. И зовут ее Люсьена Игоревна.

— Люська она, с-с-сука… — просипела первая выпившая тень.

Тормоз открывал уже вторую бутылку.

— Ты был прав, Мишель. Ты всегда прав, я ведь слежу за тобой. Давно.

— Да-а? Зачем?

Боцман закрыл глаза и расплылся в улыбке, прямо Будда.

Ты ведь не простой мужик, не простой. У тебя все по науке.

— Не понимаю.

— Понимаешь, Мишель, понимаешь. Я долго не мог просечь, в чем дело, а потом дошло.

— Что? — спросил очень заинтересованно интеллигентный товарищ. — Что ты понял?

— Она, с-с-сука, никогда не дает в долг.

Боцман поднял палец к быстро меняющемуся небу:

— Главное — система. Я подсчитал.

— Что тут подсчитывать, прикинь, пьем всего по второй! — подпрыгнул на месте Тормоз.

— А сегодня праздник, праздник!.. — запела вдруг вторая ночная красавица. Оказывается, пока ее товарка сипела про «суку», она боролась со рвущейся обратно первой рюмкой, наконец окончательно вдавила ее внутрь и обрадовалась по этому поводу. — А сегодня праздник, праздник!

— Какой еще праздник? — неприязненно спросил Боцман.

— Рождество, — сказал я.

Первая девица схватила яйца Люсьены Игоревны и закричала:

— Христос воскрес, Христос воскрес! Давай побьемся.

— Какой Христос! — заржал «интеллигент».

— А что, разве не Христос? — удивилась девица, и все посмотрели на меня.

Человек, поставивший столько водки, по-всякому главный авторитет за столом. Я вынужден был кивнуть:

— Христос.

— Вот видишь, видишь!.. — запрыгала на костлявой заднице богобоязненная женщина.

— Да ты что, Мишель! — вылупился на меня Боцман, отводя в сторону руку с бутылкой.

— Сегодня не Пасха, конечно. Само собой, Рождество, но тоже Христово же.

— Вот-вот, это правильно, блин, а то я уж подумал, что ты, Мишель, того, переучился от своих книг.

Чтобы еще сильнее утвердиться в роли ученого и знатока, я стал развивать тему дальше. Что Рождество католическое, ибо справляется по григорианскому календарю, а наше будет только через две недели, шестого то есть января, потому что календарь у нашей церкви юлианский. Как неистребимо суетен человек. Вот даже сидя на пороге смерти, может быть, он заботится о поддержании своей ничтожной репутации среди народа-богоносца. Видите ли, какой-то Леша Боцман усомнился в глубине моих знаний, и я уже кидаюсь грудью на амбразуру.

— А Пасха совсем тут ни к черту, хотя, Господи прости, тоже важно знать, почему наш календарь…

— Юлианский? — деловито уточнил Тормоз.

— Да, юлианский, почему он правильнее, чем григорианский, то есть ихний, хотя ихний все же точнее нашего.