Диана Чемберлен. Папина дочка, или Исповедь хорошего отца
Глава 1 Тревис
Роли, Северная Каролина Октябрь, 2011 Когда я проснулся в хвосте фургона, было 9.40. Девять часов сорок минут! А что, если Эрин уже уйдет из кофейни, когда мы туда доберемся? Что, если ее там нет? Эта фраза крутилась у меня в голове, пока я собирался и одевал Беллу. Моей девочке приснилась овечка, ее мягкая игрушка, и ей хотелось рассказать мне свой сон во всех подробностях, но, надевая на нее самую чистую одежду, что у меня для нее нашлась, я мог думать только об одном: а что, если Эрин там уже нет? Вчера Рой сказал мне по телефону, что я сделал отличный выбор. «Ты сможешь на этом разбогатеть, братишка». Я подумал о его золотых часах и красном «Мустанге». «Богатство меня не интересует, — ответил я. — Мне нужно ровно столько, чтобы прокормить себя и Беллу, пока я ищу постоянную работу». — «Это ты сейчас так думаешь», — сказал он. Даже разговаривая с ним по телефону, я чувствовал какую-то противную льстивость. Этот фраер был временами настоящим кретином. «Подожди, пока почувствуешь вкус легких денег». — «Послушай, — сказал я, — скажи мне только, где мы встретимся и когда?» — «Мы подъедем к тебе около одиннадцати завтра вечером. Ты все еще там обретаешься? Парковка около «Таргета»?» — «Да». — «Не забудь запастись бензином, чтобы хватило до границы с Виргинией и обратно», — сказал он и отключился. Теперь целый день буду париться по поводу своего решения, и, если все пойдет по плану, придется на некоторое время расстаться с Беллой. При одной мысли об этом сердце у меня сжалось. Эрин — хорошая женщина. Я это чувствовал. И Белла знала и любила ее. Все дело в том, что Эрин могла оказаться слишком порядочной и напустить на меня полицию. Оставалось только надеяться, что она этого не сделает. У меня дрожали руки, когда я нацарапал записку на обороте заправочной квитанции и незаметно сунул ее в карман штанишек Беллы, чтобы она не спросила меня, что это, и не попыталась вытащить. Я вспомнил, как дрожали руки у мамы. «Легкий тремор», — назвал это доктор и добавил, что симптом безобидный и незаметный. У меня он был не очень легкий. Я с трудом сумел помочь Белле натянуть носки. — Я хочу есть, папа, — сказала она, надевая туфли. Я открыл «Тик-Так» и высыпал ей на ладонь пару драже. — Мы скоро будем завтракать, — сказал я. Она сунула драже в рот. Я представил себе, как Эрин находит записку. Ведь она же должна ее найти. А если не найдет, что тогда? Я прокрутил в голове худший сценарий, думал обо всем, что могло не сложиться, и у меня разболелась голова. — Я хочу писать, — сказала Белла. — Да, детка. — И я тоже. Я провел расческой по ее темным волосам, которые мне следовало вчера вымыть. Но вчера вечером мне это и в голову не пришло. Ее бы и подстричь не мешало, но, когда мы уезжали из Каролина-Бич, я не захватил с собой ножницы. Челка у нее так отросла, что можно было, разделив пряди, заправить их за уши. Я попытался это сделать, но, когда Белла выпрыгнула из фургона, они снова упали ей на лицо. Бедняжка. Она выглядела заброшенной сироткой. Я молил Бога, чтобы она действительно не стала ею сегодня. Когда мы подходили к кофейне, я схватил ее за ручку. — Мне больно, папа, — сказала Белла, и только тогда до меня дошло, что я слишком сильно сжал ее руку. Как я мог причинить боль моей крошке? Я не посмел даже подготовить ее к тому, что должно было произойти. Прости меня, Белла. Я надеялся только, что она еще слишком мала, чтобы это запомнить, что она никогда не будет вспоминать, что отец покинул ее в этот день. |
