Изменить размер шрифта - +
 — У меня были, конечно, юношеские увлечения, но длились они недолго. — Он взял лицо Чармиан в свои ладони и заглянул ей в глаза. — А вот сейчас я люблю по-настоящему.

— Ну почему ты не сказала об этом раньше! — воскликнула Чармиан. — Зачем ты начал перечислять то, что ты можешь мне дать? Разве ты не знаешь, что мне от тебя нужно только одно… а ты ни разу даже не упомянул об этом.

— Что же это такое, Чармиан?

— Твоя любовь.

Как легко было говорить с ним в полумраке каюты, когда он сидел рядом и был так нежен. Гораздо легче, чем в его офисе, когда он метался, как зверь по клетке.

— Наверное, я робел, — смущенно признался Алекс.

— Ты робел! — усмехнулась Чармиан.

— Конечно. Мне не приходилось еще любить по-настоящему, и любовь казалась мне такой малостью, что я не решался предложить ее тебе.

— Это величайший дар, — возразила Чармиан. — У тебя странные представления о ценностях, Алекс. Меня никогда не привлекали ни твой отель, ни твоя яхта, ни прочая мишура.

— А что же тогда тебя привлекало? — с легкой улыбкой спросил он. — Ведь что-то да привлекало, правда?

— Ты сам. Даже когда ты бывал гордым и надменным, я не переставала любить тебя. А теперь ты такой близкий. — Девушка спрятала лицо у него на груди.

Алекс взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы.

— Я постараюсь быть тебе хорошим мужем, — пообещал он. — Я буду держать в узде гадкий характер Димитриу, но если он случайно сорвется… — Алекс прижался щекой к ее щеке. — Будь со мной терпелива, — добавил он шепотом.

— У меня тоже не идеальный характер, Алекс. Ты еще узнаешь, что у меня тьма недостатков. Но ведь что главное в любви? Терпение и прощение.

 

Наконец наступил рассвет, тихий, безветренный. Тучи рассеялись, небо посветлело.

Проснувшись в объятиях Алекса, сидевшего в кресле, Чармиан увидела, что в каюту сочится тусклый утренний свет. Осторожно высвободившись, она села на койку.

— У тебя, должно быть, затекли руки, — с легкой укоризной сказала она Алексу. — Почему ты не положил меня на койку?

Алекс встал и потянулся.

— А зачем? Мне было приятно держать тебя на руках, — просто ответил он. — А пока ты спала, я перебирал твои волосы.

Теперь они рассыпались у нее по плечам, как золотая паутина.

— Я, должно быть, выгляжу ужасно, — сказала Чармиан, взглянув на свои голые ноги и длинный свитер.

Алекс окинул ее взглядом и улыбнулся.

— Мадемуазель Пятница, в этом наряде ты выглядишь очень соблазнительно.

«Нет сомнения, он влюблен!» Сам Алекс, видимо, не спал совсем и выглядел утомленным.

— Ты тоже выглядишь не лучшим образом, — заметила Чармиан.

— Вряд ли можно ждать чего-то другого от потерпевших кораблекрушение, — сказал Алекс. — Мне кажется, уже достаточно светло, чтобы выйти на разведку.

Чармиан почувствовала угрызения совести. Пока она спала, Алекс переживал за свою сестру. Она могла бы, по крайней мере, разделить с ним его переживания.

— Прости… — сказала она. — Ты не должен был позволять мне спать.

— Это было самое благоразумное, что ты могла сделать, — ответил Алекс. Он хитро улыбнулся. — Это была первая ночь, которую ты провела в моих объятиях.

На узкой полоске пляжа они нашли обломки лодки, выброшенные морем. По их виду трудно было понять, что случилось.

Быстрый переход