|
Елена же вовсе никак не прореагировала на слова Вознесенского – судя по всему, ей это было глубоко безразлично. – Честно говоря, мне бы не хотелось устраивать здесь какой-либо допрос, тем более, после такого волшебного обеда, – начал Сергей, – но кое-что нам действительно полезно было бы узнать. Ведь, по сути, сейчас судьба Острова зависит только от всех присутствующих и ни от кого больше. Почти ни от кого. Ты согласна со мной, Елена? Девушка еле заметно кивнула. – Тогда, может, ты сама расскажешь нам, что произошло на Острове в ту пятницу? Елена продолжала молчать. – Послушай, Лена, нас тут четверо взрослых мужчин. (Есть ещё и пятый, но не суть.) Неужели мы должны сидеть перед тобой и вытягивать из тебя каждое слово? – Я не знаю, какой это был день, пятница или нет. Точнее, не помню… – произнесла девушка осипшим голосом. – Я закурю? – Кури. Это была пятница. Елена достала из кармана куртки пачку «Treasurer» и изящную платиновую вещицу, в виде японского жука, которую почему-то протянула Сергею. Не сразу сообразив, чего от него хотят, Сергей взял зажигалку и, дав прикурить, вернул владелице. Судя по необычному ярко-красному пламени, внутри зажигалки находилось что-то гораздо более экзотичное, нежели заурядный газ. – Рассказывать мне особо нечего. Я не знаю где, то ли на вашем Дне рождения, Платон Евгеньевич, то ли ещё где, Лёва украл у профессора все карты доступа и ключи… – У Игнатьева? – Да. А потом оказалось, что коды доступа на установке так и не сменили. У Лёвы же есть сенаторский пропуск, он просто зашел в Институт вечером да проверил. Ну и мне рассказал. Смотри, говорит, мы сможем теперь в любой момент пробраться в Институт и стартануть в будущее. Затем он придумал план: мы программируем установку, чтобы она сработала на самой большой мощности, а сами берем катер и отплываем к Южному маяку. Главное, так настроить радиус импульса, чтобы нас при этом тоже не унесло. Потом, когда все исчезают, мы возвращаемся, проникаем в Нексус и убеждаем Гостя улететь отсюда. Через какое-то время люди появляются обратно, Гостя – нет, и мы ни при чем. – Да уж, «серьезный» план. Но зачем вам было нужно, чтобы Гость улетал? Он что, кому-то мешал? Или вас, и правда, волновала судьба человечества? – Лично мне он не мешал. Какое мне вообще дело до какого-то там Гостя, вы чего? – А Лёве чем помешал? – Год назад, когда его отец впервые сводил «познакомиться» с Гостем, тот показал Лёве будущее. Я не знаю, что он ему такого показал, только Лёва после этого лежал и плакал несколько дней. Я не вру, я даже думала, что он от «пыли» спятил. А потом он где-то вычитал, что изменить судьбу можно, если убить провидца. Убить Гостя – у Лёвы кишка тонка, а вот прогнать – можно попытаться. Вот он и вбил себе в голову, что если Гость отсюда улетит, то и будущее другое наступит. Лёва говорил, что пришелец не знает что такое ложь, и если ему сказать, что он мешает, то он тут же улетит. – Я думаю, Гость предсказал ему, что его убьет родной отец, причем не просто убьет, а… – Платон Евгеньевич, пожалуйста! Продолжай, Лена. – Вечером в пятницу подъехали к Институту. К техническому выходу, где обычно никто не ходит. Я за рулем осталась, а Лёва вовнутрь вошел. Его долго не было, может быть, час… – Постой, а как же охрана? – А что – охрана? Они же знают, что он – сенатор. |
