|
Сергей вновь вставил карту, но на этот раз устройство лишь несколько секунд погудело, а сама дверь даже не пошевелилась. – Мда. Действительно, «что-то сломалось». Похоже, что дверь работала не от внутреннего питания, а от аварийного аккумулятора. Который, увы, разряжен. Что ж, пойдемте в столовую, я сам сейчас с удовольствием чего-нибудь бы съел. Уютная и просторная комната, плавно переходящая в веранду второго этажа Белой Резиденции, больше походила на летнюю гостиную в стиле мексиканской «гасиенды», чем на столовую. До наступления ночи оставалась совсем недолго. Сергей, Кирилл и Соловьев сидели за столиком среди пальм и ужинали. Вернее, ужинал только Сергей. Соловьев же, уничтоживший за несколько минут всё содержимое банки тушеного мяса и несколько хлебных тостов, просто лежал в кресле и не шевелился. Кирилл же вообще ничего не ел, видимо, боясь уснуть на сытый желудок, и сидел, откинувшись в кресле, с жестяной банкой кофейно-коньячного коктейля в руках. – Да. Вот так порой и узнаешь свое истинное место на лестнице эволюции, – наконец произнес Соловьев. – Это вы про что? – почти равнодушно спросил Сергей, раскладывая шпроты на куске тоста. – Про голод. Проводишь эксперименты мирового значения, заглядываешь, можно сказать, в тайны мироздания, а при этом точно также хочешь есть, как и обычное шимпанзе. – А мы и есть шимпанзе. Только намного проще и примитивнее. Интонация, с которой это было сказано, заставила Соловьева приподняться в кресле и внимательно посмотреть на Сергея. – Скажите, эээ… Сергей, а где вы работаете? Никак не припомню вас… – В береговой охране. Дежурю в операторской, слежу за разгрузкой, ну и так далее. – А, ну тогда понятно, почему мне ваше лицо незнакомо. Я, знаете ли, имею довольно хорошую память на лица… – Илья Сергеевич. Напротив вас сейчас сидит мой друг. У него, в результате ваших «экспериментов мирового значения» исчезли родители. Поэтому, прошу, давайте перейдем, наконец, к сути происходящего. – Ах, да, простите… Конечно… Только сразу же хочу заявить: я – руководитель Научного центра, фактически, не ученый, а лишь администратор и координатор его работы. Конечно, я в курсе всех основных разработок, но поймите: на каждой кафедре есть свое руководство, и только они решают, какие конкретно эксперименты и в каком порядке проводить. Вы, наверное, знаете (а может, и не знаете), что меня назначили руководителем Научного центра не так давно, всего три месяца назад. До этого центром руководил Игнатьев. Но он физик, а не менеджер, поэтому не выдержал суеты и сбежал к себе на кафедру. Кстати, если кто-то и виноват в происшедшем, то об этом надо спрашивать у Игнатьева. Именно он возглавлял работы по изучению биологический поляризации. – А можно поподробнее? – Как вы знаете (или, опять же, не знаете), вся деятельность Научного центра была сосредоточена вокруг изучения природы полей и их воздействия на различные формы материи. Такое направление нашей науки было предопределено работой того гения, который живет в Нексусе и которого наш дорогой Платон Евгеньевич от всех прячет. Если говорить точнее и, я бы сказал, честнее, то работа Научного центра зачастую сводилась к практическому воплощению и детальной разработке блестящих идей, порождаемых разумом обитателя Нексуса, которого Платон называет Гостем. Прекрасным образцом таких идей является так называемый «Хрустальный Купол», до сих пор неразгаданная для нас тайна. – Постойте. |
