Я заставил себя выйти из оцепенения и бросился к фризеру, еще не зная, что собираюсь сделать в первую очередь. Автомат стоял в луже преимущественно коричневого, а местами розового цвета. Наши юные посетители словно дикари осаждали его, топтались в растаявшем мороженом и отпихивали друг друга, чтобы добраться до кранов. Только я поднял руку, собираясь закричать, как почувствовал чью то ладонь на своем плече.

– Посмотри, Хенри! Какое чудо! Вот что такое настоящий Парк приключений!

Я обернулся. Юхани улыбался. Он выглядел по настоящему счастливым. Я попытался что то сказать, но не нашел слов.

– К сожалению, раньше я управлял Парком удаленно, – сказал Юхани. – Но здесь, непосредственно на земле, начинаешь мыслить иначе, и рождаются отличные идеи.

Юхани кивнул в сторону «Горки» и с гордостью посмотрел на нее. Я повернулся еще на пол оборота.

– Такого опыта, – продолжал Юхани, – больше нигде не получишь. Вот куда нам следует двигаться. Действовать без промедления, уходить от стереотипов. Фузия идей. Мороженое и «Горка». И кому пришло в голову соединить эти две очевидные вещи? Можешь поблагодарить меня. Готов побиться об заклад, никто из наших посетителей не забудет этого никогда.

Я наконец оторвал взгляд от «Горки», что было нелегко, поскольку масштаб бедствия нарастал по экспоненте.

– Знаешь, во сколько нам это обойдется?

– Я уже об этом подумал, – сказал Юхани. В голосе его по прежнему слышалось удовлетворение. – Мороженое, если считать по себестоимости, выходит нам в полцены. А «Горка» у нас и так уже была.

Я помотал головой:

– Я имею в виду уборку.

– Уборку?

– Именно, – воскликнул я. – Уборка будет стоить тысячи евро. На «Горке» разлиты целые ведра молока, и скоро отовсюду начнет вонять. Это не укладывается в бюджет обычной уборки. О чем ты вообще думаешь?

– О Парке! – со всей искренностью вскричал Юхани. – О его конкурентоспособности. Так же, как и ты. О наших клиентах, о численности посетителей. Об атмосфере. О незабываемых впечатлениях. Посмотри сам, как им всем весело!

Я посмотрел на вопящую, скатывающуюся со склонов и измазанную в сладком молоке с ног до головы детвору.

– Им не весело, – сказал я и снова повернулся к Юхани. – Они просто не в себе. И у меня возникает серьезное подозрение, что ты тоже.

Теперь у Юхани был такой вид, как будто я неслыханно оскорбил его.

– Ты живешь в таком тесном, замкнутом мирке! – воскликнул он. – И всегда жил. Когда ты вообще смеялся в последний раз?

– Я смеюсь, когда вижу, что для этого есть достаточное основание и подходящий момент. Какое это имеет отношение к катастрофе, которую мы сейчас наблюдаем?

– Как ты отреагировал, когда я вернулся и рассказал, что на самом деле не умер? Вместо того чтобы обрадоваться, что твой брат жив, ты принялся читать мне нотации и нравоучения. Расписывать предстоящий мрак, сплошные неприятности и вечный непреходящий ад. Ты кислый, как лимон, и скупой, как немецкий скупщик брусники. И требуешь, чтобы другие были такими же занудами.

– Это неправда…

– И еще ты завистливый. И всегда был таким. А еще вообразил, что все обо всем знаешь. Ты мне завидуешь, потому что я умею ловить момент и со всеми ладить.