– Что ты имеешь в виду?

– Это место. Парк. Да, я готов приступить к их воплощению немедленно.

Мне показалось, что все происходит как то слишком стремительно. Словно кто то нажал клавишу быстрой перемотки вперед и нет никакого способа ее отключить.

– Не понимаю, о чем ты, – честно сказал я.

– Хенри, я пришел освободить тебя, – улыбнулся Юхани. – Снять груз с твоих плеч, как говорится. Теперь моя очередь. Возьмусь за дело немедленно и с полной отдачей. Я тебе благодарен.

Мне показалось, что в кабинете повеяло студеным ноябрьским ветром. Это ощущение было вполне осязаемым, сильным и бодрящим. Мой первоначальный шок, удивление и вообще замешательство уступили место холодному спокойствию, похожему на то, какое, как я полагал, требуется от сапера, – то же самое чувство я десятки или сотни раз до этого испытывал в обществе своего брата. Я посмотрел в глаза Юхани и вспомнил все: наше странное детство, постоянную финансовую неразбериху и хаотичную жизнь родителей, беспокойную юность, когда мы переезжали с места на место, а потом – десятки обанкротившихся предприятий Юхани, мои собственные перипетии в последние несколько месяцев, когда все находилось на грани развала. И так же четко я понял, что мне нужно сделать то, что от меня требуется в сложившейся ситуации. И в этом мне помогут математика и трезвый расчет. То, благодаря чему Парк обрел стабильность, ясность, надежность и перспективы.

– Нам все еще приходится очень жестко экономить, – сказал я. – Мы отказались от всего, без чего можем обойтись. И, возможно, в скором времени будем вынуждены еще больше затянуть пояса. Необходимо тщательно продумывать инвестиции и изыскивать возможность рассчитываться по долгам. Кроме того, в ближайшие годы будет усиливаться конкуренция. Хорошая новость: в обозримом будущем не предвидится неприятных сюрпризов вроде криминальных разборок. Так что, если мы станем придерживаться нашего курса и тщательно планировать бюджет, у нас есть шанс не только сохранить рабочие места и сделать Парк хоть немного прибыльным, но и раздать обещанные тобой премии на Рождество.

Казалось, Юхани слушает меня с искренним удовольствием. Он смотрел на меня своими ясными голубыми глазами, его лицо покрылось здоровым румянцем.

– Именно это я и ожидал от тебя услышать, – сказал он. – Отличная работа во всех отношениях.

Юхани сделал небольшую паузу и продолжил:

– Я, разумеется, все это учту, когда вернусь к руководству парком. Просто несколько подкорректирую на свой вкус. Добавлю в работу идей, инноваций, открытости и радости.

Мы посмотрели друг на друга.

– Нет, – сказал я.

– Нет?

– Нет.

– В каком смысле – нет?

– Во всех. Если смотреть на перспективу, то для процветания Парка…

– Хенри, это мой Парк.

В голосе Юхани мне снова послышалась обида.

– Который ты оставил мне на грани банкротства, не говоря уж о том, что часть долгов нужно было заплатить бандитам, представлявшим непосредственно для меня смертельную опасность. При том что сам ты просто сбежал.

Юхани склонил голову набок. Знакомый жест. Никто не умеет так наклонять голову, попавшись на чем то предосудительном. И хотя это было сущим пустяком по сравнению с тем, что произошло за последние несколько минут, жест Юхани расставил все по своим местам. Это было согласием, сургучной печатью и свинцовой пломбой. И означало, что, во первых, мой брат Юхани вернулся, а во вторых – он вернулся таким, каким был всегда, со всеми своими достоинствами и недостатками.

– Значит, ты так на все это смотришь, – сказал Юхани. – Понимаю. Давай придем к соглашению. Мы ведь говорим о неделе, ну, может быть, о двух? Самое большее – о месяце?

Я на мгновение задумался, кое что быстро подсчитал.