– Эти глупости, которые он внушает доверчивым людям? Неужели ты веришь в его сказки?

– Я очень верю, мистер Бэкман. Мне кажется, что Бог послал мне его в качестве моего пастыря и проводника. Который указывает мне путь к грядущему спасению...

– Хватит, Руна. Ты тогда была молодой, красивой, умной девушкой. А сейчас ты хочешь превратить себя в монашку. Сколько тебе лет? Только двадцать восемь?

– Уже тридцать, мистер Бэкман. Тогда мне было двадцать пять.

– Действительно, уже тридцать. Мы тогда жили в Мадриде, и моя жена считала, что скандинавская няня будет лучшим воспитателем для моих детей. А теперь ты превратилась в такую строгую монашку...

– Простите, мистер Бэкман, но тогда я поддалась искушению...

– Ничего страшного. Мы могли бы повторить наши игры.

– Нет. Нет. Нет. Ни в коем случае, мистер Бэкман. Я тогда согрешила, я тогда не понимала, что я делаю. Я была слишком молодой, глупой...

– Зачем ты укоряешь себя? Разве нам было плохо? Мы могли бы продолжить здесь наши отношения. Ты ведь живешь одна, и никто не помешает нам...

– Нет, мистер Бэкман. Это невозможно. Просто невозможно. Простите меня...

Дронго услышал, как она пытается вырваться, и решил, что пора вмешаться. Он рывком открыл дверь. В метре от их двери стояла молодая женщина, которую прижимал к стене известный футболист. Оба обернулись. Бэкман растерянно отступил на шаг, а молодая женщина, покраснев до корней волос, быстро пробежала в свою комнату и закрыла дверь.

– Кто вы такой? – растерянно спросил Бэкман.

– Такой же вопрос могу задать и я, – невозмутимо заметил Дронго.

– Вы не знаете, кто я такой? – изумился футболист. – Вы действительно не знаете, как меня зовут?

– Пока я вижу перед собой не очень молодого человека, который пытался приставать к секретарю преподобного Дэ Ким Ена, и если бы не мое неожиданное появление, молодая особа попала бы в сложную ситуацию.

– Что вы говорите, – нахмурился футболист, – мы с ней знакомы уже почти семь лет. Она работала у нас няней нашего старшего сына...

– Насколько я понял, заодно она была няней и его папы, – иронично уточнил Дронго.

Бэкман оглянулся на лестницу.

– Не так громко, – попросил он. – Неужели вы действительно меня не узнали? Я – Артур Бэкман.

– Очень приятно. Кажется, я видел, как вы играете. И вы считаете, что это дает вам право вести себя подобным образом?

– Мы с ней были довольно близки, – пояснил Бэкман, – но потом она уволилась. Жена начала ее подозревать, и Руне пришлось уволиться. А теперь она стала секретарем этого прохвоста, который проповедует свои глупости, смущая умы людей.

– Это ее личный выбор, – возразил Дронго, – в любом случае вы не правы. Во-первых, она сама решает, где ей работать и кого слушать. А во-вторых, если она не хочет с вами встречаться, то не обязательно так настаивать.

– Возможно, вы правы, – сказал Бэкман. – Если хотите, я сейчас постучусь к ней и извинюсь.

– Боюсь, что после случившегося она не откроет вам дверь, – возразил Дронго, – и вообще будет лучше, если вы спуститесь вниз и вернетесь к вашей супруге.

– Да, конечно. Но... – Бэкман замялся, – я буду вам благодарен, если об этом неприятном инциденте никто не узнает.

– Разумеется. В мои функции не входит компрометация известного футболиста или секретаря преподобного Гуру.

– Спасибо, – протянул руку Бэкман.