– Помочь зайчонка долбануть из за угла лопатой и в лесу закопать? – серьезным тоном поинтересовалась я.

– Черт с ним с зайчонком, пусть живет, главное от меня подальше, – так же серьезно ответила Милка, снова открыла айфон, подвинула его ко мне.

На экране я увидела фото здания внушительных размеров. Не поняла.

– Расклад такой, – Милка стукнула ноготком по экрану. – Папа мой, а твой дядюшка, сама знаешь, крутым бизнесменом никогда не был, то ли хватка не та, то ли связей недостаточно. Не суть. Работал он всегда много, кое что получалось, теперь родитель решил завязать со всякого рода коммерцией. Это, – Милка еще раз стукнула по экрану, – мебельная мастерская в Волоколамске, отцу моему принадлежала. Функционирует ни шатко, ни валко, перебиваются случайными заказами. Оборудование конечно устарело, необходима модернизация, но.... Посмотрела я помещения, там вполне можно нормальное производство разместить. Вот ты этим и займешься. Кредиты на реконструкцию беру на себя, под залог своих кофеен, ты в курсе, что я четвертую открыла? Послезавтра встречаемся с юристом, папка на нас с тобой мебельный бизнес перепишет, напополам. Это его и моё взвешенное решение.

Милка замолчала, убрала из под моего носа айфон. Я уставилась на сестру не мигая. Ее заявление о мебельном производстве под моим руководством меня ошарашило, наверное, не меньше, чем неожиданная встреча с Геннадием Шведовым. Про мастерскую ее отца я знала, Волоколамск недалеко от деревни, где когда то жили бабушкины родители, а теперь мы лето проводим. Что то в голове все перепуталось, какая мебель, я по образованию преподаватель биологии на английском языке....

Милка сошла с ума. Я закашлялась, кузина подскочила постучала мне по спине.

На кухню снова прискакал Мишка.

– Мамуль, ты почему такая красная? – тревожно спросил мой заботливый сын.

– Это она от радости Мишунь. Мы с твоей мамой скоро начнем всякую разную мебель производить. – вместо меня отвечает Милка.

– Ух ты! А продавать будете? – Мишка выдвигает из под стола стул, подсаживается к нам. – А шкафы встроенные произведете? Я знаю кому можно три штуки продать, могу договориться. У нас сосед, – сынок задирает к потолку голову, показывает вверх пальцем, – ну тот, который все квартиры над нами купил, при мне по телефону ругался, говорил, что все выкинет и сделает нормальные встроенные шкафы, три ему хватит, – Мишка задумался. – Может на четыре получится уговорить?

***

– Пятьсот рублей сверху за каждый шкаф… Четыре раза по пятьсот… Это ж сколько будет? И еще на капусте столько же, – Мишка мечтательно прищурился, и тут его что то осенило, спрыгнул со стула, рванул из кухни. – Бабуля! Мама с тетей Милой соседу, который над нами поселился, шкафы произведут! Ты случайно не знаешь, сколько у него комнат? Вдруг десять? Тогда надо в каждую по шкафу....

– Миш, какие шкафы? Мама с тетей Милой шутят, давай ка дорогой скороговорки повторим, – осадила малолетнего предпринимателя бабушка.

Я прислушивалась к их голосам, и подбирала слова, которыми можно аргументированно объяснить кузине, что предложение ее, супер заманчивое, но она должна отдавать себе отчет – толку от меня в мебельном бизнесе, как от козла молока. Нет мне очень попробовать хочется, кому бы не хотелось....

Милке надоело ждать, когда я что нибудь членораздельное выдам.

– Машка, я знаю о чем ты сейчас думаешь, готовишься сказать, что я чокнулась, что ничего в этом не понимаешь, что… Выбрасывай из головы все сомнения, – голос у Милки стал твердым. – Справишься. Ради Мишки. Не боги горшки обжигают. У меня профильное образование не имеет отношения к ресторанному бизнесу, и ничего, кофейни процветают, надеюсь через годик франшизы начать продавать.