– Если тебя выследят, могут заявиться и сюда.

– Меня никогда не выследят. Кишка тонка!

– «Никогда» – пустое слово, Чарли.

– Ты хочешь попрощаться со мной, Билл?

– Уже попрощался, Чарли.

Перкинс резко встал:

– Это окончательно?

– Окончательней не бывает.

– Да пропади ты пропадом, Билл! На, получи свою долю, и черт с тобой!

Он достал бумажник, но Уильям Бенн жестом остановил его:

– Мне не нужны твои деньги.

– Мои деньги? – с удивлением переспросил Перкинс.

– Твои. Мне не нужны твои деньги, потому что я не хотел бы иметь твоего везения.

– Мое везение еще никогда меня не подводило!

– Не подводило? Это мы еще посмотрим! Мне совсем не нравится, как ты работаешь, Чарли. Четыре человека погибли за пятнадцать тысяч!

Сомнений у Рикардо больше не оставалось: Уильям Бенн – преступник, грабитель банков и организатор бог знает каких еще темных дел! К тому же, как следовало из слов Перкинса, его руки тоже обагрены кровью многих людей. Однако он почему то отказывается брать деньги, измазанные человеческой кровью. В душе Рикардо даже шевельнулось чувство симпатии к этому необычному человеку, ставшему его хозяином.

А Перкинс только довольно хмыкнул:

– Так, значит, теперь моя доля семь с половиной штук?

– Да, значит, так, – с презрением в голосе подтвердил Бенн. – А ты, случайно, не забыл, что у Мэтта есть жена?

– Ну и что из этого?

– А то, что ей причитается его доля.

– Да пошла она куда подальше! Сам занимайся этой глупой благотворительностью. Мэтт был полным придурком. Я всегда говорил тебе, что он придурок!

Уильям Бенн поднял вверх длинный костлявый палец:

– Мертвый всегда придурок. Когда нибудь придурком будут называть и тебя… Впрочем, я устал от разговора, Чарли. Давай вали отсюда и больше не попадайся мне на глаза.

Он произнес это буднично, без малейшего признака гнева, но Рикардо тут же затаил дыхание: так оскорблять человека, на котором висят два совсем свежих убийства?! Судя по огонькам, загоревшимся в глазах Перкинса, вот вот может произойти третье!

Однако ничего не случилось.

– Не стоит блефовать со мной, Билл, а тем более меня оскорблять, – произнес Перкинс. – Этого я не потерплю даже от тебя. Кстати, советую не забывать: на дом я имею точно такие же права, как и ты.

– Уж не собираешься ли ты угрожать мне в моем собственном доме? – гневно спросил Бенн, ударив кулаком по столу.

– А если и так, то что? Думаешь, испугаюсь твоих воплей? Не нравится? Вот что я скажу тебе, Билли: ты для меня – никто. Да, мне приходилось видеть тех, кто бледнел, только услышав твое имя, и тех, кто не отваживался посмотреть тебе в глаза. Но я не из таких! Я не боюсь тебя, не отворачиваюсь от твоего взгляда. В тебе нет ничего, что могло бы вызвать во мне священный трепет…

Пока он тоном, полным презрения, бросал этот вызов, открыто и нагло ухмылялся, Рикардо с замиранием сердца думал: Перкинс со стальными глазами, от которого за версту несет убийством, для него не более чем пустой звук, по сравнению с его хозяином. Бенн, вот кто вызывал у него сейчас настоящее чувство ужаса. Прилипнув к краю окошка и стиснув кулаки, юноша в напряжении ожидал, что из руки Уильяма вот вот вылетит яркая вспышка огня и, словно молния, насмерть поразит обидчика.

Однако и на сей раз ничего подобного не случилось. Однако в проеме двери за спиной Перкинса неожиданно возникло гигантское тело Селима, который по кошачьи проскользнул на веранду, мягко ступая и держа огромные руки наготове.

Н