— Ты настоящий мужчина, Рик Холман, — бормотала она. — Настоящий мужчина.

— О да, конечно, — гордо отзывался я. А потом вдруг провалился в глубокий безмятежный сон.

Это был долгий, медленный, ленивый акт. Солнце щедро омывало наши спаренные тела. Время от времени мы останавливались, чтобы продлить момент наслаждения, курили и начинали снова. Ее щека плотнее прижималась к подушке, когда я еще глубже входил в нее. Мышцы ее влагалища сжимались вокруг меня. Тем временем мои соки скапливались, едва удерживаясь на краю. Наконец мы позволили им вырваться наружу, восхваляя обоюдный высочайший момент наслаждения. Потом мы долго не могли отдышаться.

— Который час? — невнятно промурлыкала она через некоторое время. Я взглянул на часы:

— Почти половина десятого.

— Я уже опоздала в офис, — сказала Салли без особой тревоги.

— Если хочешь, я могу позвонить Мэнни и сказать, что тебя задержали неотложные дела.

— Даже не думай этого делать. — Она зевнула и, вытянув длинные ноги, потянулась. — Прежде чем уйти, я приму душ.

— Конечно, — согласился я. — Мы примем его вместе. Таким образом я сэкономлю воду.

В душевой под струями воды мы намыливали друг друга, смывая следы ночных похождений. Мое тело приятно пощипывало, а член попытался сделать боевую стойку. Потом мы с ним подумали: какого черта, не буди лиха, пока оно спит. Хватит — значит, хватит, решил я. Нужно и работой заняться.

В спальне я наблюдал, как девушка одевается, не скрывая легкого сожаления. Косые лучи солнца пронизывали легкую ткань платья и обрисовывали в мельчайших деталях ее силуэт.

— Ты же не отправишься в таком виде в офис? — спросил я.

— Я уже опаздываю, — отпарировала она. — И Мэнни абсолютно все равно, во что я одета. Он не будет против.

— Конечно, он не будет против, — ответил я с пониманием.

Перед уходом Салли прижалась ко мне и целомудренно чмокнула в кончик носа.

— Все было замечательно, Рик, — прошептала она. — Я чувствую приятную усталость, и у меня болит все тело. Я надолго запомню эту ночь.

Затем она ушла, а я остался сидеть среди смятых испачканных простыней, решая: а не поспать ли мне еще немного? Вместо этого я пошел приготовить себе завтрак.

Мэнни Крюгер позвонил минут через десять. Голос его звучал сердито.

— Пока не могу сказать ничего определенного об этом Джонне Таггарте, Рик! Если он и работает в здешнем кинематографе, то у него мало предложений. Делаю такой вывод потому, что никто здесь даже не слышал о нем. Мои именитые эксперты по английскому кинематографу тоже никогда о нем не слышали. Но я буду продолжать попытки все выяснить.

— Спасибо, Мэнни, — поблагодарил я.

— Эй! Я кое-что вспомнил. Черт возьми, что ты сделал с моей секретаршей?

— С кем? — спросил я невинным тоном.

— С Салли Бьюмонт, тебе прекрасно известно, с кем! — брюзжал Крюгер.

— Разве она не в офисе? — наигранно спросил я.

— И перестань вешать мне на уши известную холмановскую лапшу! — рявкнул он. — Ты просверлил ей задницу и не пытайся отвертеться!

— Мэнни, ты плохо думаешь обо мне, — запротестовал я. — Честное слово.

— Сейчас — да, Холман! — рычал он.