— Мам, мам, я ещё хочу!

— Хватит на ночь, — строго ответила Наталка. — Давай, зубы чистить и спать.

— Завтра ж воскресенье!

— Ну и что? А послезавтра, между прочим, понедельник! Вперёд, в ванную!

Когда ребёнок, бурча, поплёлся исполнять приказ, Наталка повернулась ко мне и махнула рукой:

— Совсем умоталась с ними! Ну пошли, платье померишь.

— Да я сразу надену, уже полвосьмого, а у меня в восемь свидание-

— А давай, облачайся! — Наталка показала на платье, которое разложила по двуспальной кровати. — Размер вроде твой, а я уже не влезу, даже после родов.

Платье было простым, но шикарным. Сшитое из эластичной ткани, очень тёмно-серого цвета с отливом в грозовые облака, длинное и узкое с разрезом на боку, с чем-то вроде прозрачной пелеринки… Обалденное платье! Наталка насладилась произведённым эффектом и направилась обратно в коридор:

— Ты одевайся, я на кухне буду.

Сбросив шмотки, я ввинтилась в платье, как змея, которой стало жалко старой шкуры, и она обратно в неё вползла. Село, как родное! Обняло, согрело мгновенно, пелеринка, вшитая в бретельки, облачком окружила плечи, и я с удовольствием посмотрелась в зеркало огромного шкафа. Блин, я бы его даже купила, если бы работу не потеряла! Хотя… Спрошу, сколько Наталка за него хочет. Если не очень дорого, то и куплю. Посмотрю, как оно поведёт себя в боевых условиях.

Даже сама рассмеялась, вспомнив примерку другого платья. То оказалось крепким, а это надо поберечь.

— Наталь, сколько платье продаёшь? — я вышла в кухню, держа в руках свёрнутые джинсы и майку.

— Вау! Глинская, сидит, как влитое! — восхитилась Наталка от стола. Потом сунула младшему чуду, сидевшему в детском креслице, бутылочку с молоком и принялась вертеть меня в разные стороны, поправляя там и сям. — Серьёзно, оно будто на тебя сшито! Слушай, две тысячи дашь, и оно твоё! Вот честно, для тебя не жалко!

— Продано, — я вытащила кошелёк и отсчитала подруге две тысячи. Потом сунула пятьсот рублей сверху и кивнула на рыжее чудо: — Купи им что-нибудь от меня, а то ведь я и не знала, что у тебя такая орава! И все рыжики!

— В папу, — гордо объявила Наталка, пряча деньги. — Прямо как ксерокс, и даже тест на отцовство делать не надо!

— Удобно, ага, — прыснула я. — Хотя даже не понятно — мальчики или девочки, шевелюры у всех…

— Не поверишь, одни сплошные девчонки, — пожаловалась подруга. — Надеемся на мальчика.

— А УЗИ что?

— А ничего. Прячется. Весь в отца!

— Желаю вам мальчика, — искренне сказала я, а потом глянула на часы: — Ой, всё, бегу! Опаздывать нехорошо.

В коридоре раздался громкий бас:

— Так, так, кто у нас дома, а кого нет?

— О, папка наш вернулся! — Наталка аж засияла. — Как раз и поздороваешься с ним!

Я обернулась к двери и рассмеялась:

— Ну конечно! Как я сразу не догадалась? По рыжим шевелюрам можно было бы…

— Юлька, привет, — большой и толстый рыжий мужчина шагнул и обнял так, что мне стало страшно за свои кости. — Давно не виделись, а ведь живём в одном доме!

— Зайцев! Ты ещё больше потол… в смысле, похорошел! Наталь, он всё такой же клоун, не изменился?

— Ещё хуже стал, — фыркнула Наталка.

Девочка в креслице залопотала на своём языке, протягивая ручки, и Зайцев взял её, посадил на локоть и спросил:

— Ну как? Похожа?

— Одно лицо, — подтвердила я.

— А это платье я знаю, — вдруг сообразил бывший одноклассник.