— Откуда ты взялся, такой чудак, — продолжал зверь, — что не знаешь общего правила, царствующего на земле — воздавать злом за добро? Ну хорошо. Коли ты сам этого не знаешь, я обожду; спросим кого хочешь о нашем деле, пусть нас рассудят другие. Если найдется хоть один, который скажет, что ты прав, я тебя пощажу.

Домбару принял предложение и обратился к кокосовой пальме, которая склоняла над рекой свою возвышенную главу; он спросил у дерева, позволено ли воздавать добром на зло.

— Как можешь ты меня об этом спрашивать? — ответила пальма. — Разве ты не знаешь, что именно таково поведение твоих собратьев в отношении меня? Я кормлю их своими плодами, я пою их своим соком, мои листья служат кровлей для их жилищ. А чем они меня вознаграждают за услуги, которые я им оказываю? Как только старость истощает мои соки и я перестаю производить плоды, они рубят меня, отнимают у меня жизнь, чтобы на мое место посадить молодое дерево. Я всегда только и вижу, что люди воздают злом тем, кто их питает; это вошло у них в обыкновение.

Тогда домбару обратился к старой корове, которая паслась на тощей траве, росшей по берегу, и предложил ей тот же самый вопрос.

— Напрасно ты меня об этом спрашиваешь, — отвечало бедное животное. — Я пахала для людей землю, я их кормила своим молоком, я отдавала им своих детей, чтобы и они также служили им. А вот теперь, как стала я ни к чему не пригодна, хозяин выгнал меня, чтобы не кормить даром, и я брожу по пустынным местам, пока не стану добычей хищных зверей.

Тот же вопрос был в третий раз обращен к собаке, которая проходила мимо, и она ответила:

— Я ласкаюсь к своему хозяину, я его охраняю, я караулю воров, которые намереваются проникнуть в его дом, и за это получаю только побои.

— Ну, довольно с тебя и этого, — сказал крокодил. — Теперь тебе нечего жаловаться, если я обойдусь с тобой так же, как твои собратья обходятся со всеми другими существами. И, не слушая больше воплей домбару, он уволок его под воду.

Никогда никому не оказывай никакой услуги, если не хочешь рисковать собственной гибелью.

Помни, что благодетель — бремя более тяжелое, нежели та башня, которую ставят на спину боевого слона.

7. Вор и раджа

Один вор, прославившийся сотней ловких проделок, кончил тем, что попался и был осужден на смерть.

Траванкорский раджа, к которому его привели, сказал ему:

— Я дарую тебе жизнь, если ты укажешь мне вора искуснее тебя.

— Если так, то прикажи освободить меня немедленно, — отвечал ему ловкий пройдоха, — потому что я укажу тебе не одного вора, а десять, сто, тысячу, и притом сейчас же, не сходя с места.

— Хорошо, только сначала ты укажи, — отвечал ему раджа. — А там уж видно будет, заслуживаешь ли ты помилования или нет.

Тогда вор назвал ему поименно всех министров, всех областных начальников и всех сельских сборщиков податей.

— Он прав, — тотчас же согласился раджа. — Развяжите и отпустите этого человека. Все люди, которых он назвал, в самом деле искуснее его, потому что он попался, а они не попались.

Знай, что добродетель служит для людей только покровом, под которым они прячут свои пороки, и что самый добродетельный — это самый ловкий.

8. Кабан, олень и охотник

Один кабан бежал, а за ним гнались охотники. Он уже совсем истомился, охотники наседали на него, и он с минуты на минуту ожидал, что его пронзят стрелами.

В это время он встретил оленя, который горько печалился о своей заблудившейся лани.

— Не встретил ли ты ее где-нибудь случайно? — спросил он у кабана.