— Ясно, — ответил он. — Где?

Я ткнула пальцем.

— Отойди назад, — произнес он. — И включи свой манжет.

— Чего? — возмущенно воскликнула я. — Она — телекинетик. И очень сильный.

— Включи свой манжет! — потребовал он. — Бета, это не мой приказ! Это сказал секретарь. Если ты не будешь глушить — мы сможем отследить ее мысли.

Да неужели? Я не знала, что кто-то в Зоне Дня обладает подобными способностями. Но, с другой стороны, нам не положено было знать о том, что может секретарь или другие менторы. И нам никогда не приходилось наблюдать их действия при попытках проникновения извне.

Я включила манжет.

Юдика поднял пистолет и двинулся по коридору. Похоже, он умел обращаться с оружием — но ведь он учился у Заура, так же, как и я.

В воздухе по-прежнему висела пыль, но видимость стала чуть лучше. Мы заметили ее — она мчалась по узкой лесенке, ведущей обратно на чердак. Возможно, она решила выбраться той же дорогой, по которой пришла, и сбить нас со следа в огромном и запутанном чердачном помещении.

Юдика ринулся за ней. Я держалась позади него — достаточно близко, чтобы увидеть, как он поднялся наверх и прицелился, высунувшись из люка в чердачном полу. От выстрела в закрытом пространстве у меня заложило уши. Из пистолетного ствола вырвалось пламя. Пули попали в балку, большой деревянный ящик, набитый пустыми бутылками и раскололи пару плиток. При каждом попадании в воздух поднимались клубы пыли и взлетали фонтанчики щепок.

Сестра Тарпа нашла укрытие. Мы увидели, как, низко пригнувшись, она нырнула за кучу ящиков рядом с более надежным щитом — кирпичной шахтой дымовой трубы. Юдика снова выстрелил — на этот раз, по трубе; в воздух поднялось облачко красной кирпичной пыли.

Он помедлил, водя стволом, прицелился и выстрелил в третий раз. Он почти не промахнулся. Что-то плюхнулось на темные доски. Сначала я решила, что он попал в нее — но это был ее белый апостольник, изорванный и перепачканный.

Внезапно я ощутила дурноту — она опять решила использовать телекинез. Юдика снова собрался стрелять.

— Погоди! — заорала я.

Но он не послушался. Он снова выстрелил — на этот раз, очередью.

Сестра Тарпа появилась из-за трубы, широко шагнув навстречу пулям.

Она улыбалась.

На ней уже не было головного убора. Выйдя из укрытия, она сбросила и свое монашеское одеяние — оно уже превратилось в тряпку, покрытую копотью и пылью, так что, она избавилась от него. Движение, которым она сбросила платье, позволив ему упасть на пол за ее спиной, выглядело странно-сексуальным. Она походила на куртизанку, соблазняющую клиента в своем будуаре.

Сейчас, без мешковатого одеяния, она казалась еще выше и тоньше, чем я представляла. Она была одета в облегающий, как перчатка, костюм из коричневой кожи. Ее волосы, черные, как Древняя Ночь, были стянуты в тугой узел, чтобы можно было спрятать их под монашеский головной убор.

Она встретила летящие пули. Резкое, неуловимо-быстрое движение ее правой руки, которым она словно отгоняла надоедливого овода — и все заряды, развернувшись под углом девяносто градусов, врезались в нижнюю часть крыши, откалывая куски сланцевых плиток.

Юдика зарычал от досады и выстрелил снова.

Она закричала в ответ — этот протяжный вопль звучал как вызов на бой — и вскинула обе руки, остановив следующие шесть зарядов, которые, словно попав в невидимую стену, сплющились в металлические кружочки, которые, как монеты, покатились по полу.

— Мне надоело это, — произнесла она.

Она сжала пальцы правой руки, словно схватила что-то, а потом сделала взмах в сторону. Пистолет вырвался из пальцев Юдики и улетел на другой конец чердака.