Однако, замечая непривычное волнение г-на Пелюша, она время от времени с удивлением посматривала в сторону мужа.

Мы полагаем, что настала минута познакомить нашего читателя с г-жой Атенаис Пелюш, урожденной Крессонье.

Когда г-н Анатоль Пелюш — не будем долее скрывать это несколько вычурное имя, данное при крещении владельцу «Королевы цветов» (впрочем, Мадлен его уже поведал читателям), — когда, повторяем, г-н Анатоль Пелюш выбрал мадемуазель Атенаис Крессонье среди всех барышень, обращавших на себя внимание в его магазине, и возвел ее в ранг супруги и хозяйки заведения, он поступил так вовсе не потому (поспешим сказать это в назидание тем, кто мог бы приписать ему подобные мысли), что его соблазнили округлые формы, миндалевидные глаза и бархатистая кожа мадемуазель Атенаис. Нет, г-н Пелюш, благодарение Богу, оценивал эти ничтожные соблазны не выше того, чего они заслуживают. Лишь только предрасположенность к коммерции, которую он заметил у этой интересной молодой особы, склонила чашу весов в ее пользу и предопределила его выбор.

И действительно, как с несказанной гордостью говорил продавец цветов, мадемуазель Крессонье была рождена для торговли. Она в высшей степени обладала теми отрицательными качествами, которые, сочетаясь у женщины с присущими ей от рождения хитростью и двуличностью, превращают ее в настоящего Талейрана прилавка.

Таким образом, мадемуазель Атенаис Крессонье, ставшая г-жой Пелюш, вовсе не была чужда тому бурному процветанию, которое «Королева цветов» переживала в последние годы.

Но развитие коммерческих наклонностей мадемуазель Атенаис Крессонье нельзя, как в случае г-на Пелюша, рассматривать как следствие некоей привычки и приписывать их некой чуть ли не платонической страсти к превратностям коммерческих сражений. Госпожа Пелюш была гораздо более практичным человеком, чем ее супруг; она любила коммерцию не ради самой коммерции, а ради тех прибылей, которые та давала, ради тех денег, что она приносила. Будучи молодой и привлекательной, эта женщина любила золото, как любят его некоторые ростовщики и как любили его древние маги; ее завораживали его рыжеватые переливы, металлическое позвякивание; она ощущала, как все ее тело пронизывала магнетическая дрожь, когда в ее пухлую ручку опускалась золотая монета.

Если бы, подобно Пифагору, мадемуазель Атенаис могла вспомнить свои прошлые существования, то безусловно ей пришлось бы признаться, что во времена Юпитера она была Данаей.

Только что по поводу г-жи Атенаис Пелюш мы говорили о хитрости. Хотелось бы, чтобы наш читатель правильно истолковал значение этого слова в данных обстоятельствах. Очень часто бывает, что хитрость негоцианта, хитрость, свойственная его натуре, не имеет ничего общего с интеллектом, это лишь некое чутье, присущее породе двуногих, и ничего более. Стоя за прилавком, г-жа Атенаис Пелюш способна была бы обмануть самого Бога Отца и навязать ему кудель под видом шелка; но вне рамок своего официального существования она была столь наивна, а точнее, столь глупа, что этим вызывала к себе интерес.

Теперь легко понять, почему все признаки, указывающие на то, что ее супруг утратил свою привычную самоуверенность, ускользнули от ее проницательности.

Тем временем друг Мадлен и его неразумные решения стали неизменным предметом всех разговоров цветочника.

Пребывая в стенах магазина, г-н Пелюш и не помышлял отвлекать внимание г-жи Пелюш вопросами, не касающимися изготовления и продажи их продукции, настолько глубоко он был убежден в важности своих обязанностей и величии своей подвижнической обязанности; но как только оба супруга оставались в темной задней комнате, служившей столовой, г-н Пелюш давал волю своему негодованию, которое в течение шести часов он был вынужден вынашивать в своей груди.

Зачерпнув ложку супа и управляясь в ней с помощью вилки — г-н Пелюш благоговейно соблюдал старый обычай буржуа есть суп двумя руками, — продавец цветов, предоставленный в эти минуты самому себе благодаря прекращению всяческого общения с покупателями и товаром, пускался в злокозненные размышления, предназначенные служить темой для вариаций, которые он полагал себя вправе исполнять.