Его пальцы продолжали двигаться, собирая платье в неровные крупные складки. Настя перестала дышать и затихла – сердце стучало как сумасшедшее, будто намеревалось выскочить из груди. Не хватало воздуха, голова кружилась от страха. Подол тем временем добрался до самых ягодиц. Николай ухватил его и неспешным движением переместил массу ткани девушке на талию. Настя попыталась вырваться, ее не пускали. Она колотила кулаками по шее, груди, лицу Николая, пыталась добраться ногтями до его глаз. Николай стоял, намертво прижав ее к себе, только отклонив лицо от мечущихся рук, а с дивана доносились обрывки фраз, которые Настя уже не в силах была разобрать.

– Красивая девочка, – Сергеич от души наслаждался зрелищным, по его заказу сыгранным спектаклем.

– Наклони ее вперед, – отдал он приказ Николаю.

Тот, продолжая правой рукой придерживать платье, отступил влево, а свободную ладонь положил Насте на спину и с силой надавил. Девушка вскрикнула от боли и согнулась. Николай успел подхватить ее за талию, и она кое-как устояла на ногах. В голове шумело, в ушных раковинах разливалось тошнотворное тепло, еще чуть-чуть, и она готова была потерять сознание.

– Детка, ноги расставь, – теперь Сергеич обратился к ней, но Настя не слышала. Шум в голове неуклонно нарастал.

– Ты что, только Николая своего слушаться будешь? Так, милая, не пойдет, – голос наполнился раздражением. – Объясни этой телке, что к чему, – кинул Сергеич Николаю.

– Настя, – тот послушно склонился к девушке и просунул холодную ладонь между стройных ног, – давай, двигайся.

Она не пошевелилась. Николай сам расставил ей ноги и выпрямился, продолжая придерживать бесчувственное тело за талию. Сергеич встал со своего дивана и подошел к девушке сзади, тесно прижавшись мясистыми бедрами, упакованными в дорогие брюки, к шелковым ягодицам. Прикрыл глаза, ощутив подзабытую волну нарастающего возбуждения, и тихо застонал. Его пальцы ползали, щипали, трогали Настины бедра, спину, грудь. Сквозь помутненное сознание девушка чувствовала омерзительные прикосновения повсюду – копошение жирных, пожирающих плоть червей.

По команде Сергеича Николай потянулся к «молнии» на ее спине, расстегнул платье. Извлек тонкое беззащитное тело из вороха перекрутившейся белой ткани и поднял девушку на руки. Голова Насти откинулась назад, глаза закрылись – она была без сознания. Николай отнес ее к дивану и опустил на холодную черную кожу.

– Спиной поверни, – Сергеич, сопя как паровоз, уже расстегивал ремень на брюках.

– Девочка моя, – Николай, переворачивая Настю, бессмысленно бормотал едва слышно и напряженно, как врач, уговаривающий тяжелобольного пациента, отходящего от наркоза, не волноваться, – все пройдет. Заживет до свадьбы.

Настя его не чувствовала и не слышала. Сергеич подошел к дивану вплотную, встал на колени между ног девушки. Николай болезненно вздрогнул и отодвинулся.

– Слушай, а она у тебя красавица! – Сергеич продолжал в исступлении шарить руками по ее бедрам и ягодицам. – А теперь пошел вон! – прохрипел он, нетерпеливо вытаскивая одной рукой пуговицы на ширинке из узких петель.

Николай вслед за Стасом пулей выскочил из комнаты в сад. Мужчины не заговорили друг с другом, не переглянулись – раздраженно разошлись в разные стороны и встали чуть поодаль от двери, словно сторожевые псы, охраняющие покой господина. Резко поднялся ветер. Тонкие деревья чуть слышно стонали, сгибаясь под его напором, а напуганная трава боязливо прижималась к земле и шептала. О чем она шептала? О чем?!

– Стасик, отнеси ее в спальню.