– Зачем?

Вместо ответа он подошел к ней, рывком притянул к себе и стал целовать. Но его губы не ласкали, как вчера, наоборот, казалось, он старался причинить ей боль, старался обидеть, оскорбить этими поцелуями.

Сзади послышался звук подъехавшей машины. Мэг оттолкнула Алекса и отступила на шаг, молча глядя на него и тяжело дыша. Он назидательно поднял указательный палец вверх:

– Не зря я всегда сторонился таких, как ты. Всего хорошего.

Отпустив такси возле аэропорта, Мэг забрала свои вещи и села на поезд до Парижа. В Марселе ей делать больше нечего.

Она еще не знала, где сойдет, не обязательно это должен был быть сам Париж, просто ей хотелось на время убежать от себя. Она устала за вчерашние сутки от воспоминаний, устала от жизни, неудавшейся и никчемной, от собственных мыслей. Ей хотелось заглянуть в зеркало и увидеть там совсем другое лицо.

Всю одежду пропитал запах одеколона Алекса, запах с длинным богатым шлейфом, в котором Мэг даже с утра находила все новые ноты. Она улыбнулась, притянула колени к подбородку, положила на них руки: это была ее любимая поза для размышлений. Итак, она вывернула перед этим ловеласом свою душу, рассказала ему все, за исключением, может быть, номера банковского счета, а о нем знала только имя, место жительства и приблизительное место работы.

Мэг повернулась к окну, и вдруг чувство теплого счастья затопило ее душу: она вспомнила его искристый взгляд орехового цвета, обращенный на нее: «Вы можете влюбить в себя только навсегда», и вдруг вся залилась краской, вспомнив, что было потом, еще крепче сжала колени руками и спрятала в них лицо, как будто кто-то ее мог увидеть в пустом купе.

Ты хотела новой жизни? – неожиданно спросила себя Мэг. – Но ведь она у тебя уже началась. Вчера вечером. В доме Алекса.

3

Номер отеля на окраине Парижа оказался чистым, но аскетичным: кровать, столик с двумя креслами, шкаф и телефон на тумбе. Конечно, Мэг могла позволить себе и «Риц», но ей было стыдно появиться в его шикарном холле в таком виде. Сначала надо принять ванну и переодеться. И еще нужно снять немного денег со счета, потому что наличные уже почти закончились, и она даже прикидывала, хватит ли ей, чтобы расплатиться с толстой хозяйкой, дремавшей у входа, которую она оторвала своим приходом от высоких дум.

У Алекса она очень торопливо приводила себя в порядок, и теперь, когда можно было уже не спешить, с удовольствием погрузилась в теплую ванну, стараясь расслабиться и ни о чем не думать.

Мэг надела чистые брюки и свою любимую куртку со множеством карманчиков, покрутилась перед зеркалом… Теперь она была похожа на вчерашнюю школьницу или студентку университета. Позавтракав большим куском жаркого и наконец-то выпив кофе (чего у Алекса ей сделать не удалось), она почувствовала себя сытой и готовой к новым приключениям.

Утренний Париж был загадочен и молчалив.

– Может быть – понедельник? – пробормотала Мэг, разглядывая витрины только что открывшихся магазинов.

Город лениво пробуждался к активной жизни, хотя уже было двенадцать, но для парижан, склонных к ночному образу жизни, – это раннее утро. До делового центра она пока не добралась, а окраины не спешили раскачиваться после выходных. Мэг купила газету и устроилась в сквере изучать рубрику частных объявлений о сдаче жилья в наем. Ей не нравилось жить в гостиницах. Пусть даже не придется долго прожить во Франции, все равно лучше всего снять квартиру или дом. Нужно также решить вопрос об автомобиле – общественный транспорт она не любила, в нем у Мэг развивалось чувство, похожее на клаустрофобию. Правда, это не относилось к поездам и самолетам. Интересно,